Наталья Гарбер - Как писать в XXI веке?

«В дни моей литературной юности я испытывал нечто вроде зависти к тем писателям, которые имели счастье находить замечательные сюжеты для своих работ… Мне хотелось бы написать на некоторые сюжеты Мопассана, Мериме и т. д. Но относительно Пушкина у меня всегда был особый счет. Не только некоторые сюжеты Пушкина, но и его манера, форма, стиль, композиция были всегда для меня показательны.

Иной раз мне даже казалось, что вместе с Пушкиным погибла та настоящая народная линия в русской литературе, которая была начата с таким удивительным блеском и которая (во второй половине прошлого столетия) была заменена психологической прозой, чуждой, в сущности, духу нашего народа. Мне казалось (и сейчас кажется), что проза Пушкина — драгоценный образчик, на котором следует учиться писателям нашего времени. Занимательность, краткость и четкость изложения, предельная изящность формы, ирония — вот чем так привлекательна проза Пушкина.

Конечно, в наши дни не должно быть слепого подражания Пушкину. Ибо получится безжизненная копия, оторванная от нашего времени. Но иногда полезно сделать и копию, чтоб увидеть, каким секретом в своем мастерстве обладал великий поэт и какими красками он пользовался, чтоб достичь наибольшей силы. У живописцев в отношении копии дело обстоит проще. Там достаточно «списать» картину, чтобы многое понять. Но копия в литературе значительно сложнее. Простая переписка ровным счетом ничего не покажет. Необходимо взять сколько-нибудь равноценный сюжет и, воспользовавшись формой мастера, изложить тему в его манере.

Поэтому сделать сносную копию с отличного произведения не есть ученическое дело, а есть мастерство, и весьма нелегкое. Во всяком случае, в моей литературной юности подобную копию мне никак не удавалось сделать. Я не понимал всей сложности мастерства и не умел владеть красками, как это следовало. И вот теперь, после семнадцати лет моей литературной работы, я не без робости приступаю к копии с пушкинской прозы. И для данного случая я принял за образец «Повести Белкина». Я надумал написать шестую повесть в той манере и в той «маске», как это сделано Пушкиным.

Сложность такой копии тем более велика, что все пять повестей Пушкина написаны как бы от разных рассказчиков. Поэтому мне не пришлось подражать общей манере (что было бы легче), а пришлось ввести по-настоящему новый рассказ, такой рассказ, который бы мог существовать в ряду повестей Белкина… В заключение мне хочется сказать, что в основу моей повести положен подлинный факт, благодаря чему взыскательный читатель может прочитать мою работу и без проекции на произведения Пушкина».

Поэзия открывается в том периоде жизни, когда чувства еще свежи, очарование миром всего сильнее, когда все представляется новым и необычайным. Иное дело проза: она требует зрелости. Недостаточно воздыханий, восторгов, метафор. Надо вникнуть в жизнь, научиться многому и прежде всего самому искусству прозы…

Особый ритм прозы, отличный от стихотворной речи, подбор слов по их звуковым, смысловым, эмоциональным оттенкам, взаимоотношение распространенных: и простых предложений, их размещение в отдельных абзацах — вся эта техника прозы остается для читателя тайной, и он над ней, как правило, не задумывается.

Между тем, в стихах необычное сочетание, блестящая метафора, меткое выражение всегда обратят на себя внимание читателя, а проза, даже самая совершенная, особых восторгов не вызывает.

Казалось бы, какая разница между поэтом и писателем? И там, и там — слова, сюжеты, герои, образы, метафоры. Все и так, и не так. У писателя — сюжеты, герои, а потом уже образы, если повезет. У поэта — образы, потом немного сюжета и герой, который и есть сам поэт и его переживания. Поэтому первые пишут в строчку, ибо так быстрее и им важна мысль, сюжет, события, а не придыхания. А вторые пишут в столбик, да еще в концах этого столбика вставляют рифмы, чтобы дополнительно задержать читателя на вдохе, выдохе, образе отдельной строки (невиданное чванство для прозаика) и внутренних связях всей системы поэтических метафор, о которых пишущие в строчку зачастую даже не задумываются.

Почему так? Потому что у прозаиков ведущее полушарие мозга — левое, более рациональное и логическое, и там возникают последовательные мысли, а у поэтов — правое, где созидаются образы и эмоциональные, целостные и зачастую единомоментные переживания. Баланс полушарий — это Божий дар и результат длительных и разнообразных жизненных практик в образном и логическом мышлении и деятельности. Такую тренировку дают себе немногие, хотя я ее вам очень рекомендую для творческого развития, которому очень нужны оба полушария, — недаром Пушкин призывал поэтов мыслить, а прозаиков писать образно.

Однако начав писать, вы обычно обнаруживаете склонность к поэзии или прозе, и вторую половину мозга приходится именно что тренировать, и обычно — после того, как что-то начало получаться в природной, естественно получающейся форме. Во фрактальной форме, то есть.

Поэтому поэтам можно читать данную книжку прямо с этой главы, ибо у истинно «правополушарных» авторов, мыслящих исключительно лирично и в рифму, целостно и образно, прозаические схемы, модели и правила вызывают зубовную боль. Так, например, «правополушарная» поэтесса Анастасия Остапенко, одна из участниц моих литературных семинаров, смогла в 2012 году свои муки с «методом снежники» описать поэтически: