Наталья О'Шей - Хелависа и группа «Мельница». Не только песни

Да, отравлен я, мать, постели мне постель
Я устал на охоте и крепко уснул…

Камень в моей руке —
следы на морском песке.
Следы на морском песке…
Лунный камень в моей руке…

Матерь его — Луна,
отец его — сатана.
Отец его — сатана…
Лунный камень в моей руке…

Хладны его лучи;
как сердце твое, молчит,
как сердце твое, молчит.
Лунный камень в моей руке…

Белый его огонь
мне льдинкой прожжет ладонь,
мне льдинкой прожжет ладонь.
Лунный камень в моей руке,
лунный камень в моей руке…

Луч солнца золотого
Тьмы скрыла пелена,
И между нами снова
Вдруг выросла стена.

Ночь пройдёт, — наступит утро ясное.
Знаю, счастье нас с тобой ждёт.
Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,
Солнце взойдёт… Солнце взойдёт…

Петь птицы перестали,
Свет звёзд коснулся крыш.
В час грусти и печали
Ты голос мой услышь.

Ночь пройдёт, — наступит утро ясное.
Знаю, счастье нас с тобой ждёт.
Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,
Солнце взойдёт… Солнце взойдёт…
Солнце взойдёт… Солнце взойдёт…
Солнце взойдёт…

Валентин говорит о сестре в кабаке
Выхваляет ее ум и лицо,
А у Маргариты на левой руке
Появилось дорогое кольцо.

А у Маргариты спрятан ларец
Под окном в зеленом плюще,
Ей приносит так много серег и колец
Злой насмешник в красном плаще.

Хоть высоко окно в Маргаритки приют,
У насмешника лестница есть.
Пусть так звонко на улицах студенты поют, —
Прославляя Маргаритину честь.

Слишком ярки рубины и томен апрель,
Чтоб забыть обо всем, не знать ничего.
Марта гладит любовно полный кошель,
Только… серой несет от него.

Валентин, Валентин, позабудь свой позор,
Ах, чего не бывает в летнюю ночь!
Уж на что Риголетто был горбат и хитер,
И над тем насмеялась родная дочь.

Грозно Фауста в бой ты зовешь, но вот же
Его нет. Его выдумал девичий стыд;
Лишь насмешника в красном и дырявом плаще
Ты найдешь… и ты будешь убит.

Поезда уходят в ночь по расписанию,
Избегая мимолетного касания,
Где над бездною звезд без дна —
Знать бы мне все их имена
И помнить вкус без воздуха, без звука,
Даже без дыхания.
Имена звезд без дна, без воздуха и без дыхания.

Поезда идут, груженые снарядами,
Где звезда гранатовая, виноградная,
Где весна бой ведет с песком,
Где ты услышишь удар веслом —
И разлетятся на куски стеклом
Планеты ветроградные,
Стеклом, стеклом, стеклом…

Поездами шью обугленную летопись,
Я исчезаю в переплете огненных страниц.
Смотри же, это время снова сходит с рельс,
И стрелки мечутся, и мой экспресс
Уже стремится в тот последний рейс,
Где мы с тобою встретились.
Мой экспресс сходит с рельс,
Стремится в тот последний рейс.
Мы встретились, уже стремится в рейс
Марсианский экспресс.

Все песни поют, кому не лень,
Но кто же из них певец?
Толпа крикунов — всего лишь толпа,
Не больше чем стадо овец.

Их песнь не разбудит холодных темниц,
но, чу, слышишь, чья-то трель.
И мигом толпа падает ниц.
Пред ней поет менестрель.
Пусть кто-то затеял спор о словах.
Не стоят того слова.
Но мудрое слово держит в мозгах
Отчаянная голова.

Чьи-то слова рассыпаются в прах,
А чьи-то уносит метель,
Но крепко сидят слова в головах,
Те, что пропел менестрель.

Его мимолетно я видел во сне.
И он мне успел сказать.
«Прежде чем петь подобно мне,
Ты научись страдать.

Пусть слезы и грусть хотя бы на миг
Зазвенят как весною капель,
Пусть станет на миг молодым старик,
от песни что спел менестрель».

Время идет и реки текут
Впадая в большие моря.
И кто-то зря построил корабль,
А кто-то и лодку не зря.

Чей-то корабль ляжет на дно,
А чей-то сядет на мель.
Но вот чья-то лодка плывет далеко
И в ней сидит он — менестрель.

Все кончается, мой друг,
Разрывают кольца рук
Свитые в тугую плеть
Боль и сказка, свет и смерть.

Просто, чтобы каждый знал,
Что всему, что он искал.
Скоро тлеть углем в золе.
Скоро гнить в сырой земле.

Не грусти, не плачь, не бойся.
Это просто проблеск солнца
В темных путах наших снов,
В ржавчине оков.

Всё кончается, мой друг.
Это наш последний круг.
Не ищи судьбы своей
В бледных призраках вещей.

Всё, к чему вела нас страсть.
Скоро все должно упасть,
И за этот острый край
Выходи — гостей встречай.

Это просто лунный свет.
Никакой защиты нет,
В сердце — пламенный рубец,
Ты уже мертвец.

Мне много пришлось исходить дорог,
Но эту, увы, до конца не пройти.
Пусть прошлое пылью лежит у ног
Ведь это счастливый конец пути.

В пучине морской я лежал на дне
И видел пестрящие стаи рыб,
И остовы канувших кораблей
И кости, что мирно белели в них.

Но что так прекрасно в твоем лице,
Я так и не смог до конца узнать.
Сегодня уйти от тебя я посмел,
Но завтра вернусь я к тебе опять.

В подземных норах я с кротами жил
от мира уйдя и всего что в нем.
Я с ними слепцом добровольным был
Но жгло мое сердце любви огнем.