Наталья О'Шей - Хелависа и группа «Мельница». Не только песни

Но что так прекрасно в твоем лице,
Я так и не смог до конца узнать.
Сегодня уйти от тебя я сумел,
Но завтра вернусь я к тебе опять.

В небесных просторах я птицей парил
Свободы и силы напившись всласть.
Крылами касался небесных светил
И как же мне больно пришлось упасть.

Но что так прекрасно в твоем лице,
Я так и не смог до конца узнать.
Сегодня уйти от тебя я сумел,
Но завтра вернусь я к тебе опять.

А что на земле? На земле война.
Какая по счету? Но что мне в ней,
Покуда я всю не испил до дна
Ту чашу, где тайна красы твоей.

И видел я трупы взаимных убийц
Им в спины вгрызались слепые кроты.
Слетались к ним стаи голодных птиц.
Сплывались к ним тысячи пестрых рыб.

Мой старый добрый друг,
Мы виделись с тобой не так давно.
Ты гнил в сырой могиле,
Лежал как бревно.

Твой смрадный черный труп
снедали червяки и над могилой
волки жадно выли,
как в страшном кино.

Но вот чья-то светлая тень
Мелькнула над головой моей.
Она шепнула на ухо мне:
«Смотри, вот одна из твоих смертей».

Мой старый добрый друг,
Ты очень изменился с той поры.
Ты стал как ангел светел.
Сиятельно чист.

В ладони твоих рук
Благоухают райские плоды.
Я лишь теперь приметил,
Сколь я неказист.

Но вот опять чья-то светлая тень
Мелькнула над головой моей.
Она шепнула на ухо мне:
«Поверь, вот один эпизод из жизни твоей».

Летят кони Стрибога — ветер в гриву,
Перуна подкова — пропасть под молнией,
Кони Даждьбога дождем резвятся,
И конь коней — корона на небе.

Жаркой волной — в глаза жрице,
Железом каленым — жрице к запястьям,
Звездами за пояс золотыми,
Звоном зовущим — мое имя.

Стрибога сестра, Перуна пряха,
Даждьбога дочь и моя Мора,
Приди, спряди мою нить Мора,
Приди, путь я открыл, Мора.

Лучом, как мечом, открылись ворота,
Меня сковало кольцо полета.

Прощай, Перун, помяни лихо,
Прости, Стрибог, такова доля,
Пройдет, пройдет, Даждьбог, пролетит мукой.

Жесток мой бог — конь коней, конь Солнце.
Пройдет, пройдет, Даждьбог, пролетит мукой.

Жесток мой бог — конь коней, конь Солнце [8] одновременно начинается «девки, бабы…» .

Девки, бабы —
На Купальню!
Ладу-ладу,
На Купальню!
Девки, бабы —
На Купальню!
Ладу-ладу,
На Купальню!

Девки, бабы —
На Купальню!
Ладу-ладу,
На Купальню!
Девки, бабы —
На Купальню!
Ладу-ладу,
На Купальню!

Ой, кто не выйдет,
На Купальню,
Ладу-ладу,
На Купальню!
Ой, тот будет
Пень-колода,
Ладу-ладу,
Пень-колода!

А кто пойдет
На Купальню,
Ладу-ладу,
На Купальню!
А тот будет
Бел береза!
Ладу-ладу,
Бел береза!

Девки, бабы —
На Купальню!
Ладу-ладу,
На Купальню!
Девки, бабы —
На Купальню!
Ладу-ладу,
На Купальню!

Девки, бабы —
На Купальню!
Ладу-ладу,
На Купальню!
Девки, бабы —
На Купальню!
Ладу-ладу,
На Купальню!

На чужих берегах —
Переплетение Стали и Неба.
В чьих-то глазах —
Переплетение Боли и Гнева.
Эй-ох! Взрезаны вихри узорами крылий.
В вое ветров мы слышали песни последних Валькирий!

Вспорото небо,
И врезаны волны драконьею пастью…
Светом и Ветром
Ныне пронзает звенящие снасти!
И Луна —
Я ее ждал и любил как невесту.
Нам не до сна,
Мы дети Богов — наша участь известна!

В наших зрачках —
Острые грани вечного льда.
А на клыках
Свежею кровью пахнет вода!
Видишь мерцание
Лезвий средь стонов разодранной ночи?
Слово прощания
С жизнью, что стала мгновеньем короче…

Вечна погоня,
Вечно над морем лететь нашей вере.
Бледные норды шепчут:
— На Север, вы в сером, вы — звери!
Но когда солнца первый луч
Заскользит над холодной водой,
Встречайте нас, верные,
Мы вернулись домой!

Мы вернулись домой…
Мы вернулись домой!
Встречай своих воинов, Один, —
Мы вернулись домой.
Но на тех берегах —
Переплетение Стали и Неба.
А у мертвых в глазах —
Переплетение Боли и Гнева!
Стали и Неба… Боли и Гнева…
Светом и ветром…
На Север, вы в сером, вы — звери, на Север…

Ай, то не пыль по лесной дороге стелется.
Ай, не ходи да беды не трогай, девица.
Колдовства не буди,
Отвернись, не гляди —
Змей со змеицей женятся.

Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.
Быть тебе, девица, нашей — сама виноватая!
Над поляною хмарь —
Там змеиный ждет царь,
За него ты просватана.

Удержи меня,
На шелкову постель уложи меня.
Ты ласкай меня,
За водой одну не пускай меня…

Зелье змеиное отыскать не сумею я,
Золото глаз на тебя поднять не посмею я.
Чешуею загар —
Мне в осеннюю гарь
Уходить вслед за змеями.

Пылью под пологом голос мне полоза слышится…
Полные голода очи-золото в пол-лица…
Он зовет меня вниз:
«Родная, спустись,
Обниму в тридцать три кольца!»

Удержи меня,
На шелкову постель уложи меня.
Ты ласкай меня,
За водой одну не пускай меня…

Дети богини Дану не спят в люльках своих золотых,
Жмурятся и смеются, не закрывают глаз,
Ибо северный ветер умчит их с собою в час,
Когда стервятник в ущелье слетает с вершин крутых.

Я целую дитя свое, что с плачем жмется ко мне,
И слышу узких могил вкрадчиво-тихий зов,
Ветра бездомного крик над перекатом валов,
Ветра бездомного дрожь в закатном огне,
Ветра бездомного стук в створы небесных врат,
И адских врат и гонимых духов жалобы визг и вой.
О сердце, пронзенное ветром, их неукротимый рой
Роднее тебе Мадонны святой, мерцанья ее лампад.