В.В. Розанов. Семейный вопрос в России. Том II

До сих пор практиковалось отношение совершенного игнорирования: долголетние и совершенно счастливые семьи признавались несуществующими; дети, в них рождающиеся, не получали имени родителей своих и считались "неизвестно от кого рожденными". При наличности тут же обоих родителей, нежно заботящихся о своих детях, это игнорирование имело и имеет характер более странности, чем действительного значения. "Мы не видим и не смотрим". Что, однако, меняется от такого "несмотрения"? Трудно понять. Притом решительно нельзя упустить из внимания, что ведь во всяком единичном случае, где существует "незаконное сожитие", оно, исчезнув, дало бы место совершенно невозбранно существующей проституции. Проституция узаконена; против нее не борются и не имеют силы бороться ни государство, ни церковь. Есть ли же внутренний смысл или хотя внешнее благоприличие бороться при таком положении дел с "незаконными сожитиями", где есть постоянство и верность друг другу, где есть труд рождения и воспитания детей и которые именно и возникают в силу отвращения к проституции и влечения к правильно и прочно текущей семье? На исповеди, как об этом и говорит* священник Дернов, ни у одного священника не хватит духу присоветовать кающемуся "сожителю", чтобы он оставил детей своих или свою рекомую "сожительницу", в сущности же перед обществом и семьею, конечно, жену. Этого не скажет священник ни покинутому псевдо-женою мужу, ни псевдо-холостому офицеру. А не скажет этого священник, не может этого сказать и священство; не скажут этого на духу, на исповеди, именем Божиим, и нельзя этого говорить ex cathedra (с кафедры (лат.)). Правда Божия одна в алтаре и на площади, в исповедальном и в юридическом синклите. "Что делать, грустно, но уже живите, как живете, и не оставляйте друг друга" - кроме этого нечего сказать.

______________________

* Здесь опять я сделал обмолвку - читал "Доклад" о. Дернова уже год назад и смешал его с впечатлениями от устных бесед; вообще, я как памятен на мысли, так беспамятен на факты, имена, лица и годы. В. Р-в.

______________________

Вопрос этот вообще имеет незамеченную странность. Он до сих пор вращался в понятиях филантропии, между тем как корень его лежит в области очень глубокой метафизики. Есть святость брака, есть святость рождения. Если мы признаем значение и рождение младенца простою "говядиною" бытия человеческого - не может быть вопроса о браке в сакраментальном его значении. Физиология никогда не может быть сакраментальна, ни - получить сакрального освящения. Таким образом, мы пятимся от этого понятия назад. Но куда же мы попадем, отпрянув в страхе? В мистицизм зачатия и рождения, т.е. в совершенное зачеркивание самого понятия и термина "незаконнорожденный". Только на мысли, что рождение человека включает в себе Божию тайну, и основана радость и удивление и до известной степени мистический трепет церкви перед ним, поведший в веках к сложению чина венчания и всей догмы о браке. Но в признании значительности и церковной святости брака, и всей суммы о нем законов, - все имеет объектом своим рождающегося младенца. Мы хотим сказать, и приходится признать, что так как брак есть действительное таинство, то он свят в полной действительности своей, как в наружных сакраментальных формах, так равно и в фактических рождениях, в заботах, в любви и верности текущей жизни. Тут, в мнимо "незаконных" сожительствах, - несчастие; тут - много слез человеческих; тут есть решительный инстинкт благородной и чистой семьи. И, как хотите, приходится идти на соглашения, дабы не ожесточилось сердце человеческое. Нельзя у отца отнимать детей, нельзя у матери отнимать детей, когда они оба тут же и радуются на своих детей; но ведь всякий смыслящий отец и всякая смыслящая мать понимают, что дети, которым не дается имя (фамилия) родителей, конечно, безмолвно отнимаются у них, - семья хоть не фактически, но юридически расторгается, убивается. Убита семья, убито дитя, между тем как они живы, вот тут же, держатся крепко за руки друг друга. Этого нельзя делать, и, повторяем, не по одной филантропии, но и потому, что это глубоко потрясает всю мысль брака.

Комиссии, которая теперь назначена, придется непременно остановиться на этой метафизике человеческого рождения. Духовенство наше - не католическое, с его фанатизмом и, в сущности, очень коротеньким доктринерством. Православие - благостно и мудро. Давно замечено, еще первыми славянофилами, что, тогда как западные церковные доктрины имели политический дух и политические устремления, Восток всегда был мистичен и созерцателен. "Он и льна курящегося не загасит", - предсказывали о Спасителе пророки: вероятна ли гипотеза, что, сойдя в среду людей, Христос погасил бы хотя одно рождающееся дитя?! И отделил бы это дитя - от родителей! Или, взглянув на фактически совершившееся рождение, не благословил бы его. Этому последовать предлежит и комиссии.

"Нов. Вр.", 1899, сентябрь.

Милостивый Государь Господин редактор!

В N 8458 "Нового Времени", 14 сентября сего года, в статье г. Розанова "Важная забота церкви", сделано указание на мой доклад пастырскому собранию 1 декабря 1898 г. "Что надобно иметь в виду при изыскании мер к устранению незаконных сожительств?". В означенном указании дважды приписаны мне такие мысли, каких совершенно я не высказывал и не мог * высказать. Что сделанные на меня в указанной статье ссылки неправильны, всякий может убедиться, прочитавши мой доклад, который тотчас же после вышеназванного пастырского собрания издан отдельною брошюрою. Упомянутой в означенной статье вашей газеты "особой комиссии", будто бы назначенной Высокопреосвященным митрополитом С.-Петербургским Антонием для рассмотрения вопроса "о незаконных сожительствах и незаконнорожденных детях", также нет и не было назначаемо. Прошу Вас, многоуважаемый господин редактор, не отказать напечатать настоящее мое письмо в ближайшем N вашей газеты и принять уверение в совершенном моем к Вам почтении и уважении.

______________________

* Курс. А. Чернова. Относится это к словам моим: "На исповеди, как об этом и говорит священник Дернов, ни у одного священника не хватит духу присоветовать кающемуся сожителю, чтобы он оставил детей своих или свою рекомую сожительницу " (см. т. 1, с. 252). Как нам известно стало, после напечатания статьи: "Важная забота церкви" - А. Дернов позван был в некоторую высшую инстанцию, "ведающую дела рождения", "святость брака", - и спрошен об этих словах, и, смущенный, потребовал от редакции "Нов. Вр." напечатания письма с отречением от приписанных ему (действительно неправильно) слов, которых он "не мог" сказать. Этот мелочный повод, таким образом, послужил толчком к формальному и категорическому заявлению священника Дернова, что он желает отторжения отца от детей и мужа от жены - если они живут не венчано. Не знаем, сколько было "испразднено" детей при Ироде: но при исполнении пожелания Дернова, конечно, их больше бы "испразднилось" в Петербурге и России. Но "восстает Звезда от Иакова и вождь от чресл его...". В. Р-в.