Эдуард Ходос - ЕВРЕЙСКИЙ СМЕРЧ

В результате упал «процент» евреев в партийном руководстве, однако в карательных органах, особенно в их верхушке по-прежнему доминировали евреи».

По мере того как медленно, но неуклонно менялся состав кадровой верхушки страны, Сталин постепенно отвоевывал позиции не только на политическом, но и на идеологическом фронте. Причем, идеологическое смещение акцентов, положившее начало «духовному» разрушению Второй Хазарии, он начал гораздо раньше своего обретения абсолютной политической власти.

Чтобы наглядно продемонстрировать значимость сталинского рывка на идеологическом поле страны, вновь приведу небольшой отрывок из книги O.A. Попова, который дает достаточное представление о степени духовного разрушения народа, по земле и воле которого пронесся смертоносный Еврейский Смерч:

«Основной удар карательного аппарата большевистского режима в первые 15 лет правления коммунистов был нанесен по религиозным, культурным и социальным институтам русского народа, как системообразующего народа России. Об уничтожении православного духовенства, разрушении православных храмов, изъятии церковных ценностей, издевательствах и глумлениях над православными святынями, иконами, праздниками — написаны тысячи страниц.

Все, что напоминало о великом прошлом русского народа, о тысячелетнем русском государстве, о его царях, императорах, героях, полководцах, — не допускалось в прессу.

Слова «патриот», «патриотизм» были не только изъяты из официального словаря, но фактически запрещены к использованию в печати, как атрибуты «старого режима» и даже «белогвардейской пропаганды».

Причины антирусской и антипатриотической установки правящего большевистского режима, очевидно, были связаны не только с его ориентацией на «мировую революцию», но и с этническим составом его верхушки.

Как писал исследователь еврейства в России А.И. Дикий,

«Пробуждение патриотизма в коренном населении,естественно, рассматривается евреями как вероятность, что будет поставлен вопрос об их роли в жизни страны и о возможности, оставаясь по своему миропониманию и правосознанию чуждыми коренному населению, занимать руководящие посты в политической и культурной жизни государства, в котором они в данное время живут. Все евреи, во всех странах их пребывания, это отлично понимают, а потому и рассматривают всякое проявление народной гордости и патриотизма как угрозу для себя и своего положения в стране».

Также рьяно, как с русским патриотизмом, большевистская власть в СССР боролась с Православием. Антирелигиозный отдел, руководимый евреем Емельяном Губельманом-Ярославским не только публиковал антиправославные «агитки», но и организовывал разного рода кощунственно-скоморошеские выступления «безбожников».

В то же время «синагоги оставались нетронутыми, и их имущество не конфисковывалось. Не известны и факты пародийно-кощунственных выступлений в дни еврейских праздников»

[по кн. А.И. Дикого «Евреи в России и в СССР» (Нью-Йорк, 1967)]. <...>

За пропаганду антисемитизма предусматривались суровые меры наказания. В то же время, пропаганда антирусских взглядов не только не наказывалась, но даже поощрялась, само слово «русофобия» отсутствовало в лексиконе официальной пропаганды.

Глумление же над русскими традициями и русской историей проводилось властями СССР вплоть до 1932 года, когда И.В. Сталин неожиданно выступил против «очернения» русской истории и культуры в трудах советских литераторов, публицистов и историков. Вот с этого, пожалуй, и начался в нашей стране процесс «возврата к корням», к национальной культуре, традициям, к истории страны и Российского государства».

Но и это еще не все. Практически одновременно с началом исторического процесса «возврата к корням» Сталин нанес еще один сокрушительный удар — на этот раз по религиозно-идеологической супермашине, работавшей в глубоком еврейском подполье: именно в этот момент из СССР выдворяется иудео-нацистская секта Хабад.

Наверняка прозорливый Иосиф Виссарионович, постепенно выбивая почву из-под ног строителей Второй Хазарии, допускал, что еврейско-большевистский атеистический кагал начнет искать верных союзников в несгибаемой и гораздо более «одухотворенной» фашиствующей еврейской среде, которая вне всяких сомнений подомнет «заблудших» соплеменников под себя. Тем более что еврейский большевизм с его фанатичными грезами о Всемирной Коммунии по своей сути максимально приблизился к «духовному сионизму», исповедуемому Хабадом, заветной мечтой которого всегда было построение Всемирного царства евреев и для евреев. Так вот Сталин нанес превентивный удар по этому потенциальному симбиозу.

В данном контексте особое значение приобретает заступничество Сталина за Русскую Православную церковь, в которой и атеистические евреи-большевики, и ультраортодоксальные иудео-нацисты видели главного духовного врага и в равной степени желали ее полного и окончательного низвержения.

Достаточно взглянуть на один из документов того времени, чтобы ощутить значимость шагов, предпринимавшихся Сталиным в этом направлении. Перед вами выписка из Протокола заседания Политбюро ЦК от 12.09.1933 г. (опубликовано в журнале «Наш современник», № 12, 1999 г.):

«В период 1920-30 гг. в Москве и на территории прилегающих районов полностью уничтожено 150 храмов. 300 из них (оставшихся) переоборудованы в заводские цеха, клубы, общежития, тюрьмы, изоляторы и колонии для подростков и беспризорников.

Планы архитектурных застроек предусматривают снос более чем 500 оставшихся строений храмов и церквей.

На основании изложенного ЦК считает невозможным проектирование застроек за счет разрушения храмов и церквей, что следует считать памятниками архитектуры древнерусского зодчества.

Органы Советской власти и рабоче-крестьянской милиции обязаны принимать меры вплоть до дисциплинарной и партийной ответственности по охране памятников архитектуры древнерусского зодчества».

Подпись: «Секретарь ЦК И. Сталин».

Как видно из этого документа, относящегося, подчеркну, к 1933 году, в аргументации защиты православных святынь отсутствует религиозная составляющая и основной упор делается на их архитектурную ценность как памятников древнерусского зодчества. На мой взгляд, это является очередным свидетельством постепенности тактики Сталина, еще не получившего достаточную полноту власти, чтобы в открытую обозначить свою позицию в данном вопросе.

А теперь сравним вышеприведенный документ с выпиской из Протокола заседания Политбюро ЦК от 11.11.1939 г. (опубликовано там же):