Р. И. Шендерова Знаменитый универсант Виктор Николаевич СОРОКА-РОСИНСКИЙ Страницы жизни

Большое внимание Виктор Николаевич уделял изучению русской поэзии. Он очень хорошо понимал тонкие души детей и старался развить у них поэтическое чувство, одухотворенность. Он создал литературный кружок, и мы после уроков приходили в класс, читали наизусть заданные стихотворения, слушали чтение учителя. Помнится, он очень любил поэму Лермонтова «Мцыри» и его стихотворение «Белеет парус одинокий»; любил «Буревестник» и поэму «Песнь о соколе» Горького. Из иностранцев он особенно отмечал Шандора Петефи за пламенность его стихов. Ему вообще нравилась поэзия подвига, борьбы, твердости духа, стремления к цели. Он и в нашем классе одобрял учениц упорных, добивающихся хороших результатов в учебе. Для него наихудшей характеристикой девочки были слова «маменькина дочь».

Мне довелось быть в числе хороших учениц, знания которых отвечали требованиям Виктора Николаевича. Но он говорил нам: «Грош цена вашим пятеркам, если рядом с вами есть двоечницы».

И вот к каждой успевающей ученице была прикреплена слабая, с которой нужно было дополнительно заниматься после уроков, чтобы подтянуть ее по русскому языку хотя бы до твердой тройки. Эти занятия, как правило, давали хороший результат, и Виктор Николаевич был доволен. Так можно было обеспечить хорошую успеваемость всего класса: у нас никогда не было второгодниц.

Виктор Николаевич не терпел нарушения дисциплины на уроках. Но и на переменах он часто наблюдал за нами, и потом выражал свое недовольство тем ученицам, которые особенно бурно выражали свои чувства, визжали, как иногда это делают девочки. Он был строг в отношении лентяек, мог выставить ученицу из класса, вызвать в школу родителей для отдельной беседы. Но он был справедлив, и за это мы его уважали. Его авторитет был непререкаем для нас.

Особое внимание привлекает личность Виктора Николаевича как классного руководителя. Он необычайно любил порядок во всем. В помещении класса было три ряда парт. Сидящие за партами в каждом ряду ученицы составляли звено, и в каждом звене Виктор Николаевич назначал звеньевую, которая должна была отвечать за порядок, опрятность, посещаемость. На каждом уроке звеньевые докладывали Виктору Николаевичу об отсутствующих ученицах и, если это было возможно, сообщали о причине отсутствия.

Сам Виктор Николаевич был хорошо осведомлен о материальном положении семей своих учениц. Мы жили в очень трудное послевоенное время. Было много неполных семей, многие отцы не вернулись с Великой Отечественной войны, а матери трудились с раннего утра до позднего вечера, не имея возможности уделять должное внимание детям. Виктор Николаевич посещал семьи своих учениц, особенно отстающих, знакомился с обстановкой, пытался, как мог, учитывать обстоятельства, смягчать требования, повторно вызывать на уроках, чтобы исправлять плохую оценку.

Наряду со строгостью к своим ученицам, Виктор Николаевич был внимателен и добр. Со временем, я думаю, он полюбил нас как своих детей. Начиная урок, он всегда был добродушен и произносил свое неизменное «Ну-с, начинаем...». Тогда сразу все замолкали и приступали к занятиям.

Он любил дарить нам подарки на дни рождения. Приходил домой неожиданно, приносил подарок и после непродолжительной беседы с родителями уходил, быстро прощаясь. Мне он подарил на четырнадцатилетие серебряную ложку, десертную. Я долго хранила этот подарок как реликвию, но теперь вот уже много лет постоянно пользуюсь ею и благодарю моего учителя за то, что он так удачно сделал выбор, чтобы оставить добрую память о себе.

Он любил делать подарки, но делал это незаметно, можно сказать, тайно, так, что никто, кроме получившего подарок, об этом не знал. Потом, когда мы уже повзрослели, стали встречаться после окончания школы, обнаружилось, что каждая из нас в свое время получила от Виктора Николаевича какой-нибудь приятный подарок. Он не только сам в тайне делал добрые дела, но и нас учил делать это не публично, незаметно для окружающих. Однажды в классе на уроке как-то зашел разговор о том, что у одной ученицы не было воротничка или белого передника, уж не помню, для какого праздника (мы носили форму, при которой на праздник нужно было надевать что-то белое). И вот одна девочка из достаточно обеспеченной семьи встала и при всех заявила, что у нее есть лишний белый воротничок (или передник), который она может подарить. Виктор Николаевич при этом сказал: «Если хочешь сделать добро, не следует оповещать об этом всех; нужно подойти к своей однокласснице и решить этот вопрос с ней вдвоем». Так он давал нам уроки этической грамоты.

Виктор Николаевич любил водить наш класс на прогулки по городу. Наша школа № 233 была расположена в пер. Антоненко, д. 8, в самом центре города, рядом с Мариинским дворцом и Исаакиевской площадью. В этом районе много прекрасных архитектурных ансамблей, зданий, памятников. И вот в свободное от уроков время мы вместе с Виктором Николаевичем, построившись парами в длинный ряд, шествовали по городу. Останавливались возле какого-либо памятника или здания. И Виктор Николаевич нам подробно рассказывал о времени его создания, его стиле, авторе-создателе. Так, с тех самых пор я запомнила, что многие здания в центре нашего города построены в стиле, называемом «александрийский ампир». Со временем я стала глубже интересоваться искусством, архитектурой и живописью, но первые уроки любви к ним мне дал Виктор Николаевич. Он очень любил наш город. Всю свою молодость он провел в Петербурге; здесь он учился в университете, жил, работал и хорошо знал город.

Виктор Николаевич очень много времени уделял внеклассной работе: прогулки по городу, походы всем классом в кино, занятия в литературном кружке и другие дела. Он жил своей работой, это было главное в его жизни. Мы были для него как семья.

Нам со временем стало известно также, что в годы блокады Ленинграда Виктор Николаевич в тяжелом состоянии, находясь в крайней степени дистрофии, был эвакуирован. Несколько лет он провел на Алтае и в Киргизии, работал там в школе, училище, институте. Он потерял своих близких, лишился квартиры и, вернувшись в Ленинград, вынужден был вести тяжелую жизнь одинокого человека. Надо сказать, что все свои трудности он мужественно переносил. Всегда был аккуратно одет, хорошо причесан, его лицо было тщательно выбрито. Но главное, он всегда сохранял бодрость духа и умел поддерживать других. Когда он шел по школьному коридору, то можно было слышать, как он тихо напевал себе в усы какую-нибудь бодрящую мелодию. Таким и показал его артист Сергей Юрский, снявшийся в фильме «Республика ШКИД» в роли Викниксора.

В конце седьмого класса, весной 1951 года, произошло наше официальное расставание с Виктором Николаевичем. Был прощальный вечер, было коллективное фотографирование на ступенях Исаакиевского собора. Мы завершали неполное среднее образование и переходили в старшие классы. Виктор Николаевич отдавал предпочтение работе с детьми в возрасте от 11 до 14 лет. Он считал, что это тот самый возраст, в течение которого совершается формирование личности человека со всеми особенностями его интеллекта, памяти, нравственного начала. И он был большим мастером своего дела. Он очень упорно и кропотливо, отдавая все свои знания и умение, формировал личности своих учеников.