Вячеслав Перевезенцев - Фейсбук сельского священника 2. #глиобластома #круг жизни #танцующий мост

Иванов приводит такой пример.

Знакомство. Раньше выбор был очень ограничен и, главное, необходимо было себя реально к нему готовить, следить за своей внешностью, кругом интересов, образом жизни и т. д, т. е. как-то меняться – поднять попу и куда-то прийти своими ножками, приложить реальные усилия, эволюционировать. Сейчас же выбор в соцсетях огромен, виртуальное пространство позволяет без особого труда «надеть» на себя тот или иной «имидж». Да, скорее всего, придется выходить в «реал», но многое уже будет сделано.

Хорошо это или плохо?

Как и во всяком серьезном вызове, здесь много граней, и они разные, но то, что жизнь (нравится нам это или нет) становится другой, не замечать нельзя.

Много и очень глубоко об этом писал С.С. Хоружий, который в последние годы в рамках своей синергийной антропологии, в разрабатываемом им анализе «постчеловека» большое внимание уделяет так называемому «виртуальному человеку». В Сети не сложно найти его тексты и лекции на эту тему.

Это я все к чему? Не только для того, чтобы чем-то себя занять в ожидании операции.

За эти дни я получил столько сочувственных откликов, добрых и искренних пожеланий… от близких, знакомых и совсем не знакомых людей. И я очень благодарен за эту поддержку! И все это с помощью соцсетей. Еще совсем недавно такую масштабную поддержку просто технически было бы трудно организовать. И слава Богу, что у нас сегодня есть такая возможность! И еще раз огромная благодарность всем, кто в эти дни вспомнил обо мне!

Но есть и опасность. Какая?

Я могу сказать на примере своего опыта. Вот вижу я сообщение, просьбу о молитве, человек мне незнаком, я могу написать два слова – «помоги, Господи!» – или поставить крестик, я считаю, что это уже очень хорошо и не зря. Но еще лучше, если это напоминание подвигнет нас на реальную молитву.

Хорошо бы иметь такую записную книжку (помянник), а она есть сейчас в любом телефоне, и вечером, просматривая свою ленту, записывать туда эти имена с небольшой пометкой, если необходимо, кто это; и молиться реально за этих людей, включая их в свое ежедневное правило, и в храме, когда мы до него добираемся. И самое главное – помнить, что молитва не должна быть оторвана от жизни, от наших дел.

Я убежден, что новая реальность, новые способы коммуникации не должны отрывать нас от простой жизни, от свежего хлеба на столе, бокала вина, улыбки ребенка, краткой, но живой молитвы, вкуса Причастия… не заслонять «звездного неба над нами и морального закона внутри нас».

Простите, что я написал столько букв, тогда как мысль-то моя предельно проста и совсем не оригинальна. Вы знаете, что я это, скорее, написал себе, но, может быть, и еще кому-то это пригодится, а времени свободного у меня никогда столько не было.

Позже в этот день

Прочел очень важный текст Николая Эппле на сложную и актуальнейшую тему «Как принять трудное прошлое своей страны». Без окончания Гражданской войны (а духовно, психологически она не окончена), без согласия и примирения строить будущее очень сложно. Настаивать на своей исключительности и правоте – значит просто пытаться добить противника, и это не выход. Забыть все, отвернуться от прошлого и жить исключительно настоящим – иллюзия, и притом опасная. Скелеты, куда бы мы их ни прятали, непременно вылезут наружу, и в самое неподходящее время, их нужно непременно похоронить. Что делать? Об инклюзивной памяти и о других вопросах размышляет Николай Эппле, который давно и очень серьезно занимается этой темой.

Москва, Боткинская больница

В чем сила, брат?

Вчера вечером мне в палату от близкого человека передали икону Божией Матери «Призри на смирение».

Икона Божией Матери, именуемая «Призри на смирение», была явлена в 1420 году в Бежаницком крае Псковской земли, на озере Каменном. Обстоятельства чудесного явления неизвестны, но можно сделать предположение о том, что святая икона была обретена в утешение и ободрение псковичей в период большого бедствия в княжение Василия II Дмитриевича. Это было время «морового поветрия» (голода и эпидемии), которое разразилось тогда над Псковской землей, и военного вторжения литовского князя Витовта.

А сегодня утром мне попались эти слова из дневника Владимира Вениаминовича Бибихина: «Когда дьявол вооружается против человека, любое противодействие ему становится смехотворным: лев и котенок не могут мериться силами. Но смиренная мягкость делает человека неуязвимым. Дьявол победил бы, если бы человек не умел быть слабым». (Из отдельных записей, 1980-2-3.1.81.)

Позже в этот день

И еще о силе и слабости

Нашел замечательные слова митрополита Антония Сурожского, который после о. Александра Меня был в моей жизни все-таки самым важным учителем, хотя видел его я всего несколько раз и беседовал лично тоже немного и совсем не о личном.

Его слово почти всегда касалось того, что в тебе уже было, резонировало с тем, о чем ты думал, в чем сомневался, чего искал, о чем догадывался. Читать и слушать его мне довелось еще в самиздате в конце 1980-х (эта напечатанная на машинке в самодельном переплете книга, подаренная мне С.С. Хоружим, близким другом В.Бибихина, до сих пор со мной). Так вот, со временем слово

владыки и даже его голос создали то, что Мераб Мамардашвили называет мотивом – не в психологическом смысле, а в музыкальном. Этот мотив так или иначе уже с тобой навсегда, он окрашивает, выстраивает, интонирует, т. е. позволяет избегать фальши не столько благодаря точности и абсолютности слуха, сколько благодаря способности видеть целое: за звуками – музыку, за словами – смысл.

Теперь о слабости. Мне кажется, это то, чему нельзя научиться, в отличие от силы. Это то, что мы можем только принять, как бы страшно это ни было. Это, конечно, про доверие – быть может, самую важную и самую таинственную, парадоксальную способность человека. Почему парадоксальную? Потому что это не естественная способность, хотя она и заложена в нас на уровне природы, это то, что есть у детей (но мы так быстро взрослеем!), и то, что роднит нас с нашими меньшими братьями. Но у них эта способность существует на уровне инстинкта, а мы лишены инстинктов (это тоже парадокс), у нас вместо инстинктов культура: то, что мы строим сами, что выбираем, за что держимся, и то, что с нами только до тех пор, пока мы за это держимся.

Доверие парадоксально, неестественно, невозможно, почти так же, как неестественно хождение по канату.

Помните, как у Людвига Витгенштейна, которого так любил Бибихин? «Честный верующий подобен канатоходцу. Кажется, что он ступает по воздуху. Он не падает только благодаря самой ничтожной опоре, какую только можно вообразить. И все же идти по ней можно».