Николай Коняев - Апостольский колокол. Повествование о Валаамском монатыре, его древностях и святынях

Закончилась длившаяся целое столетие печальная ночь Валаама. Вопреки противодействию, удалось восстановить монастырь. Не прошло и полувека, а прощенным оказалось «преступление» строителя Иосифа (Шарова), «незаконно» восстановившего монастырь. Теперь в царском дворце рассуждали, что коли в ходе Северной войны России удалось вернуть Валаамские острова, то восстановленный на них монастырь и является памятником этому освобождению, а значит и всей деятельности Петра Великого.

«Заботливое сердце преосвященного Гавриила, – пишет летописец монастыря, – чувствовало скорбное положение Валамского монастыря. Желая восстановить на Валааме селение святых и тем принести Спасителю мира благоугодную жертву, в 1781 году Святитель вызвал из Саровской пустыни Тамбовской епархии иеромонаха Назария и определил его строителем в Валаамский монастырь».

Отец Назарий был великим старцем.

Говорят, что о делах мирских он и слов не знал говорить, зато когда отверзал уста, чтобы рассуждать о подвигах против страстей, о любви к добродетелям, слушающие забывали время, так услаждала их эта беседа.

Всегда слова Назария были правдивы и прямы, а порою и резки, но это не мешало его собеседникам поучаться любви и послушанию.

Не желая лишаться отца Назария, настоятель Саровской пустыни и преосвященный Феофил попытались представить отца Назария как малоумного и неопытного в духовной жизни человека…

Однако хитрость эта не имела успеха.

– Пришлите скорее мне вашего глупца! – потребовал митрополит Новгородский, Высокопреосвященный Гавриил. – Умников у меня и своих хватает…

Отец Назарий принял Валаамскую обитель, когда там «был строитель, один монах, два белые священника, но и те все потонули…», а оставил монастырь с каменными, при нем отстроенными соборами, с возрожденными скитами, с братством, превышающим пятьдесят монахов.

Наверное, правильнее будет сказать, что Назарий не возродил Валаамский монастырь, а вымолил возрождение монастыря.

Еще будучи настоятелем, он порою целые недели проводил в уединенной пустыни, занимаясь молитвою и рукоделием…

«Помолимся духом, помолимся и умом, – писал отец Назарий, уже удалившись на покой. – Взойдите-ка в слова святаго Апостола Павла: хощу рещи лучше пять слов умом, нежели тысячу языком (I Кор. XIV, 15, 19). Изобразить не могу, сколько мы счастливы, что сии пять слов удостоилися говорить; что за радость! Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешнаго. Вообразите-ка: Господи, кого я называю? Создателя, Творца всего, Кого все небесныя силы трепещуть. Иисусе Христе, Сыне Божий! Ты ради меня кровь свою излиял, спас меня, сошел на землю… Ум и сердце собрать воедино, глаза закрыть, мысленный очи возвести ко Господу. О, сладчайший и дражайший Господи Иисусе Христе Сыне Божий!».

Воистину – прямо из священных тайников умного делания восходят эти проникновенные, пропитанные небесным светом слова…

Смиренный сам, Назарий и других обучал смирению…

Своей простотой и мудростью он походил на святых, просиявших на Валааме в древние времена. Вот лишь один случай из его жизни…

Однажды в Петербурге Назария пригласили к сановнику, попавшему в немилость у Государя.

– Помолитесь за него, отче! – попросила Назария супруга сановника. – От горя муж уже слег совсем…

– Хорошо! – сказал Назарий. – Надо, надо помолиться Господу, чтобы наставил Государя, но надо попросить и приближенных Его…

– Мы уже всех просили… – сказала супруга, думая, что Назарий говорит о начальниках мужа. – Что-то надежды мало…

– Да вы, небось, не тех и не так просите… Дай мне, матушка, несколько денег.

Супруга сановника тотчас достала кошелек, набитый золотыми монетами.

– Нет! – покачал головою Назарий. – Эти деньги мне не годятся. Нет ли медных у тебя или маленьких серебряных.

Весь день Назарий ходил по Петербургу и раздавал милостыню нищим, а вечером пришел в дом сановника.

– Слава Богу! – сказал. – Обещали все Царские приближенные за вас.

Еще не отошел он от постели больного сановника, как к тому пришли с известием о благополучном разрешении дела и прекращении Государевой немилости.

– Кто же, отче, из приближенных Государя был ко мне более благосклонен? – спросил ободрившийся сановник.

Тут и узнал он, что это были нищие – приближенные Господа. Они, получив милостыню, молились за опального сановника и вымолили ему прощение…

Высокопреосвященный митрополит Гавриил, которому обязан Валаам появлением на островах отца Назария, чрезвычайно ценил старца.

Наставляя переводчиков «Добротолюбия», он предписал им советоваться во всем с духовными старцами. Первым среди старцев назвал отца Назария.

– Они, – сказал тогда Высокопреосвященный, – хотя и не знают, как вы, греческого языка, но из опыта лучше вас понимают духовные истины, а потому правильнее могут изъяснить наставления, содержащиеся в этой книге…

По словам монастырского «Валаамского слова», «со вступлением о. Назария на святые горы полились на них радостные утренние лучи»…

И это не поэтический образ, а строгий научный факт. При Назарии все каким-то чудесным образом устраивается на Валааме. Перечислить все, совершенное им, невозможно, но главное дело – Монастырский устав, созданный по образцу Саровской пустыни и прижившийся на Валааме, потому что он оказался созвучным и близким древнему уставу Спасо-Преображенского монастыря…

С Уставом игумена Назария, конечно же, произошло чудо. Назарий и предположить не мог, что привезенный им Устав окажется так близок самому древнему Уставу монастыря.

Но именно так и случилось. И подтверждение этому – «возвращение» в монастырь первых святых насельников Валаама, основателей монастыря преподобных Сергия и

Германа, преподобного Александра Свирского… Ведь это при Назарии начинает возрождаться почитание их в монастыре…

Другое подтверждение правильности устроения возрожденной обители – приход на острова белобережских старцев. Они ведь искали место для свершения монашеских подвигов, и нашли – пусть и не на долгое время! – на Валааме.

Когда белобережские старцы пришли на Валаам, Назарий уже покинул обитель, вернулся назад в Саровскую пустынь, из которой и был призван для устроения Валаама.

И тут, в этой смене духовных светильников монастыря, явно прослеживается преемственность, выстроенная, как нам кажется, самим Божиим Промыслом. Самое начало девятнадцатого века… Валаам… Саровского пустынника сменяют старцы, которым суждено просиять в Оптиной пустыни…

Встреча Сарова и Оптиной на Валааме…

Воистину, свет рождает свет, светом полнится и светом изливается…

«Исполненный дней, – как сказано в монастырской биографии, – отец Назарий преставился на вечный покой в Саровской пустыне 23 февраля 1809 года, 74 лет от рождения. Тело его погребено у алтаря теплой церкви…»