Майя Горина - Сказки Шехерезады нового века Том 1

В близком будущем мировое водительство такого рода перейдет, вероятно, к демиургу сверхнарода Российского.

Материальность сакуалы Просветления, затомисов, является

эфирной, а термин для наитончайшей из всех вообразимых нами материальностей — «метаэфирный». Это материальность высших слоев

Шаданакара. Ко всему иерархически расположенному еще выше при-меняется слово «духовный». Выше сакуалы демиургов царит сакуала

«Волны Мировой Женственности».

Эта сакуала объемлется еще одной — мирами общения иерархий

Шаданакара с иерархиями макробрамфатуры и Вселенной. . Отсюда

начинаются слои пребывания Единой Церкви нашей брамфатуры. Они

охватывают как ту сакуалу, о которой я только что сказал, так и три

сферы сакуалы еще более высокой — Элиты Шаданакара. Океаны мно-гократно просветленной и одухотворенной материи колышатся вокруг

нее; светящиеся гребни их не встречают препон в ее прозрачных гранях, плавно входят внутрь и, разливаясь по этому обиталищу Совершенных, сообщают ему всю полноту жизни. . Это — все те, кто воочию видит

Мировую Сальватэрру, наивысшую ступень лестницы Шаданакара для

любой из его монад, как богорожденных, так и богосотворенных, кроме

Планетарного Логоса, Пресвятой Девы и Великого Женственного Духа.

Единственное, что я могу, говоря об Элите Шаданакара, это перечислить

некоторых из тех великих человеко-духов, которые достигли Элиты, — их

последние человеческие имена: Эхнатон, Зороастр, Моисей, Осия, Лао-цзэ, Гаутама Будда, Махавира, Ашока, Чандрагупта Маурия, Патанджали, Нагарджуна, Самудрагупта, Канишка, Шанкара, Аристотель, Платон, все

апостолы, кроме Павла, Титурэль, Мария Магдалина, Иоанн Златоуст, Августин, Франциск Ассизский, Жанна д’Арк, Данте, Леонардо да Винчи.

В силу чисто субъективных причин я привык к наименованию этого средоточия и вершины Шаданакара Мировой Сальватэррой — имя, конечно, совершенно условное, даже случайное. Мировая Сальватэрра

пронизывает весь Шаданакар, кроме четырех миров демонической

Основы и Суфэтха, но в различной степени. Ее наибольшая полнота

118

связана с высокими слоями атмосферы. Религиозный смысл слова «Небо»

— выражение реальности, которую предчувствовали высокие души уже

тысячи лет назад.

Все Провиденциальное (божественное) в истории Шаданакара, в

истории человечества и отдельной души — от Сальватэрры. Здесь сосре-доточивается низлияние высших космических Сущностей, выражаю-щих себя как в становлении звездных миров, так и в нашем становлении.

Непрерывные волны благодати и силы изливаются с этих высот, из этих

глубин. Даже то, что пыталась выразить библейская легенда о лестнице

Иакова, заканчивается здесь, пройдя сквозь весь Шаданакар. Великие

сущности и великие существа восходят и сходят ступенями материального бытия от Сальватэрры к Земле и от Земли к Сальватэрре. Она есть

сердце планеты и ее внутреннее Солнце. Сквозь нее и только сквозь нее

раскрываются выси, шири и глуби Духовной Вселенной, объемлющей и

звездные архипелаги, и океаны Метагалактики, кажущиеся нам столь

пустынными. Духовная Вселенная невыразима ни на каком языке и может быть пережита, конечно, лишь в отдаленнейших предчувствиях».

На этом мы заканчиваем описание слоёв Шаданакара21, дающее

весьма приблизительное представление о них, не включая описание демонических подземных слоёв, ввиду страха при их восприятии. Подъём

в слоях Шаданакара может составлять годы, десятки, сотни и тысячи лет.

2. Миссии и Судьбы. Пушкин

Даниил Андреев, в развитие метаисторического исследования на примере судьбы России, приводит конкретные цели усилий демиурга (Яросвета), в направлении которых устремлялась его инвольтация (побуждение к определённым действиям) в отношении великих художественных гениев и наиболее глубоких талантов России, тех, кого он называет Вестниками. Вестник

— это тот, кто, будучи вдохновлён даймонами (Высшими Учителями), даёт

людям почувствовать сквозь образы искусства в широком смысле этого

слова высшую правду и свет, льющиеся из миров иных. В отличие от пророка, вестник действует только через искусство. Это влияние проявилось в

основном в писателях и поэтах XIX века (1).

«Я вынужден обойтись минимальным числом характеристик, неразвернутых и совершенно афористических. Я принужден миновать, 21 Слои Шаданакара — кроме земных это параллельные миры и измерения на Земле.

119

не останавливаясь на них, эпохи Ломоносова, Державина и Карамзина

и начать группу метаисторических характеристик с того, чье имя издав-на привыкли связывать с началом золотого века нашей литературы. . О

Пушкине, как это известно всякому, существуют горы исследований, вы-сказывались тысячи суждений. Да позволено мне будет присовокупить

к этим характеристикам еще одну, сделанную под таким углом зрения, какой до сих пор не учитывался: под углом зрения метаистории.

Под этим углом зрения миссия Пушкина заключается в том, что, создав емкий, гибкий, богатый и чрезвычайно выразительный литературный язык и великолепный стих, он этим дал решительный толчок

процессу развития всенародной любви к языку, к слову, к стиху и к

самой культуре языка как основного средства человеческого общения; вооружил следовавших за ним во времени творцов этим совершенным

средством для выражения любых идей и чувств; разработал ряд необходимых для этого новых жанров и сам возглавил процесс художественного выражения этих идей и образов. Какие же это идеи и какие именно

образы?

Во-первых, это идеи, связанные с задачей разоблачения демонической природы государства и с укреплением комплекса освободитель-но-моральных устремлений отдельной души и всей нации. Сюда относится идея о не прощении преступления, совершенного верховной властью, то есть сознание несостоятельности той власти, которая основана на нарушении этических норм (ода «Вольность» и особенно «Борис Годунов»).

Сюда же относится идея неразрешимости ни в рассудочно-логическом

плане, ни в плане гуманистической совести противоречий между личностью и государством, между личностью и демонизированными законами

мира («Медный всадник»). С этим же связана и идея противостояния

между низшей, самостной свободой личности и общественной гармо-нией («Цыганы»). Эти идеи, воздействуя на сознание множества людей, приобщавшихся литературе, подготавливали его в конечном счете к

идее-выводу о примате этики над государственным началом, то есть о

желательности — хотя и утопичной для настоящего времени — установления высокоэтического контролирующего и направляющего начала над