Александр Дананн - Память крови

При рассмотрении частных аспектов шаманизма не следует забывать о главе «Шаманизм и колдовство» из книги Генона Царство количества и знамения времени , в которой автор признавал некую связь между шаманизмом и примордиальной традицией, предостерегая всё же против практически полного вырождения первого, кое связано с развитием почти исключительно магических практик самого низкого уровня, а также против того факта, что способность шамана аккумулировать психические силы может служить другим силам, кои несут подлинную ответственность за современное вырождение и в коих мы распознаём влияния падших ангелов.

В данном случае мы, несомненно, сталкиваемся с представителем рода, открыто заявляющего о падении расы полубогов и гордящимся оным, полубогов, о происхождении которых – после изыскания, проведённого с обилием подробностей в первой главе настоящей работы – можно сделать однозначный вывод. Что касается термина hestos [Неподвижный (греч.). – Прим. пер.], Вентура толкует его как «того, кто есть, кто был и кто будет всегда», следовательно, бессмертного, и выводит данное определение из убеждения в необходимости для стремящегося к бессмертию умереть стоя – возможное воспоминание, как считает исследователь, о ранней эпохе древнеегипетской империи, где монарх, для достижения бессмертия, должен был умереть, упав на бок; в этом положении его и клали в гроб (G. Ventura, op. cit. , p. 39, nota 30).

Согласно доктрине этих родов, именно слава даёт семье могущество, благоприятствует заключению союзов, хранит их верность и способствует выживанию рода; вот что такое «вечная» слава. Аристократическое бессмертие такой разновидности было бы присуще элите, состоящей из людей высшего класса, каковые, стремясь к бессмертию, чтят память нумена и всей цепи своих предков и завещают своим потомкам поступать также; noblesse oblige [Положение обязывает (фр.). – Прим. пер.]. Таким образом, слава стала бы «родовым делом», в коем основной сущностью является не индивид, но род; индивид же – не что иное, как «звено цепи абсолютно вечной семьи», понимаемой как своеобразная метафизическая сущность. Поэтому обязанность каждого индивидуума заключалась бы в полной передаче сокровищницы своей семьи и в желательном пополнении оной собственными деяниями; так он мог бы обрести некое бессмертие в памяти своих потомков. Нужно уточнить, что почитающийся в культе предков нумен – это прародитель семьи, древний эпоним. Выживание нумена зависит от культа, отправляемого его потомками, и при надлежащем почтении он успешно помогает собственным отпрыскам; если сей предок снискал славу, то, очевидно, получит долговременную пользу от культа, в особенности искреннего; если же нумену больше не воздаются почести в виде культа, это означает его окончательную смерть. Следует обратить внимание на то, что подобная люциферианская концепция славы, каковая превозносит людей, хотя бы даже возведённых в ранг божеств (данных родов), конечно же, нисколько не походит на безличную славу, которая явствует из девиза тамплиеров: Non nobis, Domine, non nobis, sed nomini Tuo da gloriam [Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу (лат.). – Прим. пер.]; ибо для христианина единственная слава есть слава Божия, но не собственная слава или слава его семьи; лишь Богу подобает истинная слава.

G. Ventura, op. cit. , pp. 39-40. Добавим, что в иерархических верхах некоторых групп, к коим также принадлежал и граф Вентура, практиковалось своеобразное «присвоение» пневмы , содержащейся предположительно в человеческом семени, посредством методов, по меньшей мере, обескураживающих.

Т.е. между божественным и богом (лат.). – Прим. пер.

Выражение «голубая кровь» претерпело со временем многочисленные изменения своего смысла, вплоть до обозначения крови аристократов вообще. Отождествление «голубой крови» с кровью, содержащей пневму , каковая связывает нумен с его родом, воистину является порочной и «контринициатической» интерпретацией, которая не находит никакого подтверждения в наших прежних доказательствах в связи с происхождением таких родов. В соответствии с нашим объяснением «голубая кровь» является не чистейшей, но «особой» кровью, чьё отличительное свойство – происхождение от смешения людей с падшими ангелами.

Любопытно отметить курьёзный факт: в физиологическом процессе кровь, называемая голубой , является более «земной», участвует в венозной циркуляции и возвращается к сердцу, обременённая тяжёлыми веществами; она должна пройти через своеобразный дистиллятор, называемый лёгкими, дабы пресуществиться и обрести своё состояние изначальной чистоты, а также живительные и полезные свойства. Граф Герман фон Кайзерлинг писал в своей работе Изобильное страдание , что «кровь и раса порождены теллурическими безднами, а зов крови в человеке – это, по сути, зов инстинкта Земли».

Заметим, что, например, пикты северной Англии разделяли с другими кельтскими племенами не только культ головы, но и почитание синего цвета , посвящённого богине земли .

Традиционное толкование «голубой крови», наоборот, связано с силой Святого духа, нисходящего в кровь тех, кто достоин вместить его, как то бывает при традиционной инициации, рыцарском посвящении, миропомазании, принятии духовного сана; однако, не следует забывать о том, что Дух дышит, где хочет … [Иоан. III:8. – Прим. пер.].

G. Ventura, op. cit. , p. 41. В рукописных инструкциях, вручаемых в некоторых организациях «контринициатического» толка, заявляется, что «в древности, когда формы общественной жизни поддерживались порядком, в значительной мере близким к духовной иерархии, с магической точки зрения всё происходило по-другому, и рождение индивида в определённой семье или касте когда-то удостоверяло его обладание необходимыми для посвящения качествами. Это объясняет, почему раньше ряд жреческих функций сохранялся исключительно за членами и потомками определённых семей, и зачем данные семьи старались во что бы то ни стало сохранить сию священную живую связь, каковая передавалась посредством кровных уз и ритуала. Отсюда происходит неумолимый закон хранимой «чистоты» , избегающей всякого смешения с кровью профанов. И закон святости крови был настолько абсолютным, что даже в более поздние времена, когда любые духовные связи ослабли, и безумие эгалитарного уничтожения затопило всё, словно беспредельная очищающая лава, смутное ощущение этого закона оставалось и остаётся до сих пор. Ныне, если индивид обладает характерными качествами для принятия посвящения, можно задаться вопросом: а что, если его семья утратила все воспоминания о превратностях своей истории, если её происхождение неизвестно, если, несмотря ни на что, она, не ведая о том сама, не ведёт свой род от древнего жреческого семейства? Когда семьи жрецов ещё сохраняли совершенную магическую чистоту и не выродились из-за отказа от традиционных обычаев и кровосмешения, необходимые для инициации качества в одинаковой степени присутствовали у всех членов фамилии во всей своей действенности и убедительности, нередко сие единственное условие было достаточным, поскольку не имело значения, какому представителю фамилии удалось – лишь бы он был причастен семейному кругу – пройти нелёгкий путь посвящения. В наши дни условия отличаются, и заводить речь о самоинициации означает говорить о чём-то, лишённом основания. Бесполезно выстраивать изощрённые рассуждения о том, что, если человек уже обладает в себе этими необходимыми качествами, то может развить их и в одиночестве провести собственное посвящение. Прежде всего, сии качества, которые мы в соответствии с традицией назовём «святой землёй» или «первоматерией», не представлены ныне в своей целостности, а их, так сказать, сохранившиеся обломки пребывают в таком латентном состоянии, что обнаружить их непросто. Ко всему этому необходимо добавить отсутствие того семейного круга, о коем мы намекнули и который также крайне необходим для того, чтобы воздействие нумена могло передаваться. Наконец, но не в последнюю очередь, нужно познать и во всей полноте совершить ритуальную работу, без каковой невозможно пройти ступени символической лестницы…» Что сказал бы относительно этого Генон?