Карлос Кастанеда - Отдельная реальность: Дальнейшие беседы с доном Хуаном

Дон Хуан улыбнулся и покачал головой, как бы соглашаясь со мной. Но глаза его при этом насмешливо блестели.

— Ты не думаешь, что я понял, не так ли? — вынужден был спросить я.

— Я полагаю, что ты понял.… Фактически ты понял это. Ты понял, что Хенаро все время шел сзади, однако дело здесь не в понимании.

Его утверждение о том, что Хенаро все время шел сзади, меня поразило. Я попросил объяснить.

— Твой разум настроен отыскивать только одну сторону этого.

Он взял хворостинку и начал двигать ею в воздухе. Он не рисовал в пространстве, а, скорее, делал движения, похожие на движения его пальцев, когда он извлекает мусор из кучи семян. Он как бы царапал и мягко колол воздух.

Дон Хуан повернулся и взглянул на меня, но я недоуменно пожал плечами. Он придвинулся поближе и повторил движения, нарисовав на земле восемь точек. Обведя первую из них кружком, он сказал:

— Ты здесь. Все мы здесь. Это — чувство, и мы движемся отсюда сюда.

Он обвел кружком еще одну точку, расположенную непосредственно над первой. Затем он несколько раз прочертил линию, соединявшую первую точку со второй, как бы изображая оживленное движение.

— Есть, однако, еще шесть точек, с которыми человек может иметь дело. Большинство людей ничего не знают о них.

Он ткнул хворостинкой в линию на земле, соединявшую первые две точки.

— Движение между этими двумя точками ты называешь пониманием. Это то, чем ты занят всю свою жизнь. И если ты скажешь, что понимаешь мое знание, то не сделаешь ничего нового.

Потом он соединил некоторые из восьми точек между собой. Получилась вытянутая трапециевидная фигура, в которой было восемь центров с неодинаковым числом лучей.

— Каждая из оставшихся шести точек — это мир, подобно тому, как чувство и понимание являются двумя мирами для тебя.

— А почему их всего восемь? — осведомился я. — Почему не бесчисленное количество, как в окружности? Я нарисовал на земле окружность. Дон Хуан улыбнулся.

— Мне известно только восемь точек, с которыми человек может иметь дело. Наверное, на большее люди не способны. Причем я говорю «иметь дело», а не «понимать». Чувствуешь разницу?

Он сказал это таким шутовским тоном, что я засмеялся. Намек на мою манеру настаивать на точном определении слов был весьма определенным.

— Твоя проблема в том, что ты непременно хочешь все понять, а это — невозможно. Сводя все к пониманию, ты не принимаешь в расчет все свои возможности как человеческого существа. Твой камень преткновения остался нетронутым. Поэтому за все эти годы ты, по сути, так ничего и не сделал. Безусловно, тебя удалось вытряхнуть из тотальной дремоты, но этого можно было добиться и другими способами при других обстоятельствах.

После небольшой паузы дон Хуан сказал мне, что мы едем к водному каньону. Когда мы садились в машину, дон Хенаро вышел из дома и присоединился к нам. Мы проехали часть пути, а потом пешком пришли в глубокое ущелье. Дон Хуан выбрал место для отдыха в тени большого дерева. Мы сели, и он сказал:

— Ты когда-то рассказывал, как вы с приятелем сидели и смотрели на высокий клен, с которого медленно падал лист. И твой приятель сказал, что никогда больше этот лист не упадет с этого дерева. Помнишь?

Я помнил. Он сказал:

— Мы — у подножия высокого дерева. Напротив — еще деревья. Давайте посмотрим, как с верхушки вон того упадет лист.

Он кивнул головой, предлагая мне смотреть. На другой стороне каньона стояло высокое дерево. Листья на нем высохли и были желтовато-бежевыми. Еще одним кивком головы дон Хуан дал мне понять, что смотреть следует не отрываясь. Через несколько минут на самой верхушке дерева от ветки оторвался лист. Он медленно падал вниз, трижды ударившись о другие листья и ветки, прежде чем достиг земли.

— Ты видел?

— Да.

— Этот лист никогда уже больше не упадет с этого дерева, не так ли?

— Верно.

— С точки зрения твоего понимания это — неоспоримая истина. Но только с точки зрения понимания. Смотри.

Я машинально поднял глаза и увидел падающий лист. Он в точности повторил траекторию предыдущего. Казалось, я вижу телевизионный повтор. Проследив за волнообразным движением листа до того момента, как он коснулся земли, я привстал в надежде увидеть, сколько листьев лежит в месте его падения — один или два. Но густая трава не позволяла разглядеть, куда он упал. Дон Хуан засмеялся и велел мне сесть.

— Смотри, — он кивнул головой на верхушку дерева, — опять падает, и снова — тот же самый.

Третий лист падал точно так же, как и первые два.

Когда лист скрылся в траве, я уже знал, что сейчас дон Хуан опять покажет на верхушку дерева. Не дожидаясь указания, я поднял глаза. Лист падал. Я осознал, что только в первый раз видел, как лист отрывался от ветки. Или, точнее сказать, только в первый раз я видел падающий лист с того мгновения, как он оторвался от ветки. Остальные три раза он уже падал, когда я поднимал голову.

Я сказал об этом дону Хуану и попросил объяснить:

— Я не понимаю, каким образом ты заставляешь меня видеть повтор того, что уже было. Что ты со мной делаешь?

Он засмеялся и не ответил. Я настаивал на том, что он должен рассказать мне, как я мог видеть, что лист падал снова и снова, поскольку с точки зрения моего здравого смысла такого не может быть. Он ответил:

— С точки зрения моего здравого смысла — тоже. Однако ты был свидетелем того, что он падал снова и снова.

Потом он обратился к дону Хенаро:

— Что, разве не так?

Дон Хенаро не отвечал, пристально глядя на меня.

— Но это невозможно! — произнес я.

— Ты прикован! — воскликнул дон Хуан. — Ты прикован к своему здравому смыслу. Один и тот же лист падает снова и снова с одного и того же дерева только для того, чтобы ты отказался от попыток понять.

Доверительным тоном он сказал мне, что с самого начала все складывалось как нельзя более удачно, однако, как всегда, в самом конце моя мания все испортила, и я словно ослеп.

— Понимать тут нечего. Понимание — это лишь крохотная частичка. Совсем крохотная.

Дон Хенаро встал. Они с доном Хуаном обменялись быстрыми взглядами. Потом дон Хуан уставился в землю перед собой. Дон Хенаро подошел ко мне, встал напротив и начал синхронно взмахивать обеими руками — вперед-назад, вперед-назад.

— Смотри, Карлитос! — сказал он. — Смотри! Смотри! Он издал необычайно резкий свистящий звук. Звук чего-то рвущегося. В то же мгновение в животе моем возникло ощущение пустоты. Это было ужасно мучительное чувство падения, не болезненное, но очень неприятное и поглощающее. Через несколько секунд оно исчезло. Остался только странный зуд в коленях. Но на протяжении тех секунд, в течение которых я испытывал это ощущение, я пережил еще одно невероятное явление — я увидел, что дон Хенаро стоит на вершине одной из гор, до которых было никак не меньше полутора десятков километров. Это продолжалось не более нескольких секунд и случилось настолько неожиданно, что я не смог разглядеть деталей. Это была то ли фигура в рост человека на вершине горы, то ли уменьшенное изображение дона Хенаро. Я даже толком не понял, он ли это вообще. Хотя, пока длилось это видение, я был совершенно уверен, что вижу именно дона Хенаро, стоящего на вершине горы. Но в то мгновение, когда я подумал, что невозможно увидеть человека с расстояния почти в двадцать километров, видение исчезло.