Энтони Борджиа - Жизнь в мире невидимом: часть 1

Знание о духовном мире, которое я почерпнул из своего опыта, тотчас же пришло мне на помощь. Я сразу понял, какое изменение произошло в моем состоянии, иными словами, я понял, что умер. Но я знал, что я жив, что я стряхнул с себя болезнь и могу стоять прямо и смотреть вокруг себя. Я не чувствовал никакого душевного страдания и горел желанием узнать, что будет дальше, потому что я оставался самим собой, полным сил, и ощущал себя более физическим, чем когда-либо ранее. Хотя мое повествование заняло некоторое время, чтобы рассказать вам обо всем поподробнее, в действительности весь процесс продолжался лишь несколько минут по земному времени.

Как только я смог оглядеться и оценить свое новое положение, я обнаружил, что нахожусь в компании моего бывшего коллеги-священника, который перешел в этот мир за несколько лет до этого. Мы тепло поприветствовали друг друга, и я увидел, что он одет так же, как и я. Это мне тоже не показалось странным, ведь если бы он был одет по-другому, я сразу бы почувствовал что-то не то, потому что помнил его только в церковном облачении. Он выразил свое удовольствие от встречи со мной, и я понял, что те нити, которые оборвались с его смертью, снова сплетаются воедино.

В первые мгновения я дал ему возможность говорить одному – мне еще нужно было привыкнуть к новизне своего положения. Не забывайте, что я только что поднялся со смертного одра, сбросив вместе с физическим телом свою болезнь, и новое ощущение комфорта, свободы от физического недомогания было настолько восхитительным, что требовалось некоторое время, чтобы осознать его полностью. Мой друг, казалось, сразу понял, что я знаю, что умер, и что все хорошо.

Должен сказать, что все представления о Страшном суде совершенно вылетели у меня из головы в момент перехода. Все было слишком нормально и естественно, чтобы наводить на мысль о суровых испытаниях, которые, как учит церковь, ожидают нас после так называемой смерти. Само понятие о суде, аде и рае представлялось совершенно немыслимым. Оно казалось чистой фантастикой, потому что я был жив, в здравом уме, и даже в своей обычной одежде. Рядом со мной был мой старый друг, который сердечно пожимал мне руку, приветствовал меня, желал мне всего доброго и был явно рад меня видеть, а я был рад видеть его. Он был в наилучшем настроении и встречал меня так, как на Земле встречают друзей после долгой разлуки. Этого было достаточно, чтобы показать, что все мысли о Страшном суде просто абсурдны. Мы были веселы, счастливы и беззаботны, я с волнением ждал открытий, которые готовил мне новый мир, и знал, что никто лучше моего старого друга не поможет мне в этом. Он попросил меня приготовиться к огромному количеству приятных сюрпризов и сказал, что его отправили встретить меня по прибытии. А так как он уже знал, что мне кое-что известно, это облегчало его задачу.

Когда я, наконец, обрел дар речи, и молчание было нарушено, я заметил, что мы говорим так, как обычно говорили на Земле, то есть мы используем наши голосовые связки, как нечто само собой разумеющееся. Над этим не было необходимости раздумывать, да я и не раздумывал. Я просто отметил для себя, что это было так. Мой друг предложил, что если у нас нет особой необходимости оставаться здесь, мы можем двинуться дальше, и что он отведет меня в очень милое местечко, которое приготовлено специально для меня. Он назвал это местечком, но тут же поспешил объяснить, что в действительности я отправлюсь туда, где окажусь у себя дома. Не зная, как мне действовать и как туда добраться, я полностью доверился ему, и это, как он сказал, было именно то, для чего он здесь находился.

Я не мог противостоять желанию оглянуться, чтобы в последний раз взглянуть на комнату, где произошел мой переход. Она все еще казалась окутанной туманом. Те, кто до этого стояли вокруг кровати, разошлись, и я смог приблизиться к постели и посмотреть на себя. То, что я увидел, не произвело на меня ни малейшего впечатления. Останки моего физического Я, казалось, обрели покой. Мой друг предложил идти, и мы двинулись в путь.

Когда мы уходили, туман начал сгущаться, а затем постепенно исчезать из моего поля зрения, пока не рассеялся совсем. Я, как обычно, мог передвигаться на ногах, но из-за моей последней болезни мне нужно было время от времени отдыхать, чтобы не переутомиться. Мой друг сказал, что нам лучше не использовать наше обычное средство передвижения – ноги. Он попросил меня крепче взяться за его руку и ничего не бояться. Если я хочу, я могу закрыть глаза. Может, так будет даже лучше. Я взял его за руку и предоставил все остальное ему. Я сразу же испытал ощущение парения, как бывает во сне, хотя все было совершенно реальным, и я не чувствовал никаких опасений за свою безопасность. Мы двигались все быстрее, и я по-прежнему держал глаза закрытыми. Удивительно, с какой решимостью делаются здесь такие вещи. Если бы такая ситуация была возможна на Земле, мало кто из нас закрыл бы глаза с уверенностью, что ничего не случится. А здесь не возникало ни тени сомнения в том, что все будет хорошо, бояться нечего, ничего плохого не произойдет, а мой друг полностью контролирует ситуацию.

Через некоторое время наше продвижение вперед замедлилось, и я почувствовал под ногами что-то очень твердое. Мне сказали открыть глаза, что я и сделал. Я увидел свой старый дом, в котором жил на Земле, он был таким же, но с одной лишь разницей. Как мне показалось на первый взгляд, он был не то чтобы отремонтированным, но каким-то обновленным, его окружали сады, которые сразу завладели моим вниманием. Они казались довольно просторными и находились в идеальном порядке. Я имею в виду не тот порядок, который мы привыкли видеть в публичных садах на Земле, они были по-особому заботливо ухожены. Здесь не было никакой дикой растительности, спутанных веток и сорняков. Изобилие прекрасных цветов было рассажено таким образом, чтобы раскрыться во всем великолепии. Что касается самих цветов, то, рассмотрев их поближе, я должен сказать, что никогда не видел на Земле ничего подобного. Многие из них стояли в полном цвету. Некоторые были привычных известных сортов, но я в этом мало разбирался, поэтому большая часть их казалась мне совершенно незнакомой. Мое внимание привлекли не столько сами цветы и невероятное разнообразие их великолепных оттенков, сколько исходившее от них живое дыхание вечной жизни. Когда приближаешься к группе цветов или отдельному цветку, на тебя, кажется, изливается поток живительной энергии, возвышающей душу и придающей ей силы, а источаемый ими аромат настолько божественен, что ни одна живая душа, пребывающая в физическом теле, никогда не испытывала ничего подобного. Все эти цветы жили и дышали и, как сказал мне мой друг, никогда не увядали.