Рушель Блаво - Привлекаем деньги. Десять инструкций мастера

Тут покажется многое слишком простым. Но и многое очень покажется слишком уж сложным. Это в странных исканьях тут стелется ласковый дым. Это мир от иных всех миров для чего-то тут вновь отгорожен. Как легко признаваться в последней любви там, где сотканы сны. И звенящее это желанье будет долго нестись на разорванных крыльях. Теперь ожидание весны заслоняет собой тишину этих парков.

И мысли тут такие прекрасные. Так хорошо ощущать до пределов летящей зари бесконечность. Осмотреться тут легче. И легче понять, как бегущий куда-то простор означает блаженные мысли. Теперь уж точно не найти ничего тут такого, чтобы в малом могло бы постичь те слова, от которых бежать так легко. Только странные звуки еще могут найти мягкий этот звенящий вдоль осени ключ. Мысли спрятались где-то. Пока еще можно хотя бы отчасти в разлуке лицезреть все на свете программы каких-нибудь новых задач, для которых не будет уже снисхожденья. Растерян тот, кто ключ потерял от обиды и прочих желаний. Хоть плача, а уже не найти здесь ключа. Это верят в то, что многое сделано. Даже за вымыслом сфер сохраняется дольше обычного то, что хранится до срока в мелких этих желаньях, которые справиться могут лишь там, где всегда одиноко людям этим. И так бы понять до конца этот мир в его шатких пределах. На фоне истоптанных истин как-то очень уж мягко поется о самом прекрасном. Теперь же душа открывает иное в своих пожеланьях. А мысли тут такие, что впору примерить уже к этим мыслям немного прозрачные звуки. Звуки этой разлуки звенят. Пожеланья искристой души остаются в пределах, истоптанных кем-то. Зависимость мыслей от звеньев той цепи, что легла среди этих пустынных времен. Кто-то видел желанья, а кто-то всего лишь стремленья. И неясно, зачем постигать этот склон, чтобы только забраться опять по нему на вершину горы. Только надо пожелать всем на свете пройти этот путь до итогов его. Если что-то не так, то и путь станет только преградой в этом запахе теплого лета, которому будет дано только самое яркое счастье.

Будущий дедушка по материнской линии читает свой словесный текст настроя во вторник и в четверг на одной и той же неделе, что и будущая бабушка по материнской линии. Только если бабушка читает по утрам глядя на восток, то дедушка читает вечером – как можно позже, но не позднее наступленья полуночи – и сидя лицом на запад, то есть туда, куда солнце заходит. При этом в данном случае следует читать словесный текст настроя при раскрытом окне (хотя бы незначительно) и иногда поглядывая в окно на улицу. Будущий дедушка по материнской линии читает текст в общей сложности три раза: два раза вечером во вторник и один раз вечером в четверг. В среду же дедушка должен в обязательном порядке как можно больше выполнить всяких дел по дому. Должен, например, помочь в приготовлении обеда, а еще лучше – сам приготовить обед. Должен прибраться в комнатах и коридоре. Должен, если в разгаре дачный сезон, поработать на участке, покопаться в земле. В эту среду будущему дедушке по материнской линии следует сделать как можно больше всяких полезных дел. Сам же текст словесного настроя приводится здесь.

Тут раскрыты в нелепом сознании себя те порядки, которые могут быть долгими очень. Надо только смотреть на приливы почти незаметных потерь. Может, зря это все затевалось. А впрочем, если что-то затеяно, то не теперь. Тут оставлены краски былого величья. Сохранились движенья к чужому огню. Кто не смог – тот не смог. Эти неба обличья так похожи на радуги радость. Теперь здесь поют лишь о чем-то таком, что ложится на край всех времен.

А народы продолжают тут поиски новых путей. Здесь раскрыты стихии. И будут здесь новые годы сознавать, как творятся из волн и ветра чужие стихи. Кто-то здесь еще сможет понять горстку мыслей. Кто-то сможет пройти по уверенным этим часам лишь туда, где роятся сквозного желанья слова. Можно втиснуть то, что втиснуть нельзя. По полям, по лесам разлетаются эти стихийные реплики леса, от которых так хочется двигаться дальше. Теперь уже все расползлись по цветам. Запах времени, гордость невесты так похожи на милые сумерки. Где-то ведь там сохраняется что-то такое, что сделать можно будет тогда, когда проще успеть к тишине этой сладко звенящей. И дальше уж смело можно в даль эту светлую смело лететь. Кто-то сможет простить и принять эти краски, от которых так мягко вдруг вновь на душе всем становится. Сущность, укрытая маской, так похожа на то, что за всяким клише укрывается. Свет несказанного этого счастья растворился в направленном свете других и нелепых пока что сияний. Только эти сияния и смогут потом растворить навсегда то ненастье, для которого сущее здесь все назначено. Только лишь то тут покажется светлым, что сможет до нового срока отнести этот мир до издержек немного иных. Кто-то выдумать мог что-то странное. Пели тут долго о чем-то, что еще оставалось на этом сиянии осколков былых. Тут искали помятых излишков и ждали чего-то такого, что могло бы легко подарить человечеству счастье.

Будущая бабушка по отцовской линии читает свой текст словесного настроя на той же неделе, что и будущие бабушка и дедушка по линии материнской. На чтение уйдет два дня – среда и пятница. Прочесть текст следует в общей сложности три раза: один раз в среду и два раза в пятницу.

Текст следует читать ранним утром, прямо с рассветом. Очень желательно делать это возле окна, и чтобы окно при этом было бы хотя бы чуть-чуть приоткрыто. И следует сесть таким образом, чтобы лицо было направлено на восток – туда, где восходит солнце. В четверг же будущей бабушке по материнской линии следует сделать что-то важное по дому. Лучше всего, если это будет большая стирка. Только не надо специально скапливать грязное белье к этому дню. Если у вас не получается затеять стирку именно в четверг на неделе совершаемого ритуала, то лучше всего найдите какое-нибудь иное дело – к примеру, приготовьте праздничный ужин. Теперь сам текст настроя.

Оторван от света почти что забытый за радостью сон. Никто не способен понять чистоту этих истин. Тут будет по-прежнему ярко гореть тишины колесо. Отыскивать будут такое, что даже от мыслей тут будет немного прохладно. Откроется то, что наполнит себя всем на свете. И снова придется куда-то бежать.

И снова слова разольются. И в лете найдется такое, чего никогда не найти среди этих вечных скитаний, покуда еще не сошлись на краю всех времен те пути, которым дозволено быть тем, кем многие будут. Среди этих радостей хочется вновь найти что-то важное, что непременно поможет прорваться сквозь сумерки. Эта любовь вдруг станет такой, что легко эти стены сорвутся туда, куда можно уже сорваться всем тем, кто способен сорваться. Теперь уже можно идти. Для систем тут сделано столько всего, что теперь оставаться тут очень легко. Эти светлые дни глядятся туда, куда в крайне уверенной сказке проходят все те, кто решил проходить. И чужие года туда убегают, где можно под маской такое увидеть, что даже игра вдруг станет какой-то немного усталой. Тут можно ведь будет найти те слова, которым тут тесно вдруг станет. Так мало осталось желаний, что даже лететь никак невозможно по этим страданьям. И кто-то готовится сделаться ближе. И свет такой удивительный в мире вот этом, что знанье легко сохраняется. Можно начать сначала тут все. И задуматься можно над тем, что прекрасно душой и лицом. И даже бывает прекрасно тоже и разумом. Самый желанный предел туда подступает, где сотканы новые звуки. При этом давно уж никто ничего не хотел. И были слова пересчитаны. Этой науки хватило тут тем, кто готовится стать опять победителем. Надо признаться в любви и в мечте. И надо опять туда устремиться, где новые танцы окажутся вновь так похожи на свет, струящийся в этом великом пространстве великого времени года. Во сне приходит великого знака убранство. И мысли спешат перейти вновь туда, где век созерцает величье света. Пора уже думать о том, что года готовы себя превзойти в этих знаках. К ответу готовы призвать повседневность зари, которой не так-то бывает легко добежать до ненастья. О многом и многом тут можно опять говорить, чтобы только достичь так желанного этого счастья.