Аркадий Вяткин - 50 великих книг о пути к истине

Экстерном сдав непростой экзамен на звание учителя, Циолковский работал сначала в уездном Боровске, где он женился на дочери своего квартирного хозяина, а потом и в ставшей для него родной Калуге. Являясь основным кормильцем в своей многочисленной семье, Циолковский регулярно проводил опыты у себя дома, и все это на скудную зарплату педагога женского епархиального училища. Можно представить себе каковы были отношения этого во всех отношениях незаурядного человека с его близкими, которые поначалу не могли видеть в нем будущего гения…

Будучи весьма честолюбивым человеком, Циолковский привык добиваться всего сам, и при этом полностью отдаваться любому делу, за которое он брался. Несмотря на то, что педагогику он считал только способом зарабатывания денег для содержания семьи и для своих опытов, Циолковский относился к своей профессии очень серьезно и даже получил от царского правительства орден, что говорит о его немалых заслугах на этом поприще. Второй орден он получил много лет спустя, но уже в советское время, за свои работы в области теории ракетных полетов. Однако, как считают биографы, две жизни этого человека – наука и педагогика никогда не пересекались, – в училище, где он трудился, по-видимому, никто и не догадывался о его увлечениях. В провинциальной Калуге Циолковский вообще не имел друзей и единомышленников (за исключением А. А. Чижевского), а поэтому все его интересы и чаянья были направлены в Москву и Санкт-Петербург, где тогда находилась вся научная элита…

Циолковский жил в необыкновенное время. Несмотря на то, что тогдашнюю Россию потрясали народные волнения, революции и войны (которые затрагивали Циолковского только с материальной стороны, поскольку к политике он был равнодушен), будущий отец космонавтики лично или через переписку встречался с людьми, одно имя которых вызывает сейчас благоговение и священный трепет: физиолог И. М. Сеченов, основоположник аэродинамики Н. Е. Жуковский, первооткрыватель фотоэффекта А. Г. Столетов, всемирно известный химик Д. И. Менделеев… Однако отношения с корифеями складывались не всегда гладко. Снисходительно благоволив талантливому самоучке в самом начале его творчества, некоторые из них впоследствии почувствовали в Циолковском опасного конкурента на пути собственных амбиций…

Дерзнув потягаться с академиками, Циолковский, несмотря на отсутствие высшего образования, слабое здоровье и нищету, оказывался очень самолюбивым и ранимым человеком. Без ложной скромности полагая себя гением, Циолковский очень болезненно реагировал на отказы, неудачи и замалчивания, которыми встречались его проекты и теории.

Так, например, рукопись под названием «Отчет об опытах по сопротивлению воздуха» была отправлена им на имя Жуковского. Однако отзыва не последовало. Он выслал второй и последний экземпляр этого «Отчета…», который затерялся уже навсегда. Пропажу рукописи биограф Циолковского Б. Н. Воробьев связывал только с именем Жуковского. Академия наук тогда поступила не лучшим образом: она положила «Отчет…» в архив и опубликовала его ровно через… 50 лет, когда имя Циолковского получило всеобщее признание. Аналогичные замалчивания случались неоднократно…

«Грустно и больно думать о том, что даже крупнейшие люди обладают такими жалкими слабостями, которые обычно присущи людям мелким и ничтожным, – говорил К. Э. Циолковский А. А. Чижевскому (своему ученику и впоследствии известному астрофизику) – только долгие годы могли убедить меня в том, что профессор Жуковский одной из своих задач поставил искоренение моего имени из научной прессы путем заговора молчания»…

Общеизвестно, что Циолковский первым пришел к идее заатмосферных (космических) полетов, издав на свои собственные средства брошюру «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (1903).

Уже в те далекие от нас годы он утверждал, что теорию ракетоплавания он разработал как приложение к своим основным философским изысканиям. Им написано более 400 философских работ, которые и сейчас малоизвестны широкому читателю ввиду их многолетнего утаивания. В основном это неизданные рукописи, погребенные в Московском отделении Архива АН России…

В 1914–1931 годах Циолковскому удалось выпустить крошечными тиражами и за свой счет более десятка брошюр: «Нирвана», «Второе начало термодинамики», «Горе и гений», «Монизм вселенной», «Будущее Земли и человечества», «Любовь к самому себе», «Ум и страсти», «Космические ракетные поезда», «Общественная организация человечества», «Причина космоса», «Растение будущего», «Животное космоса», «Самозарождение» и многие другие.

Свои философские работы Циолковский считал главным делом своей жизни, тогда как теоретические исследования по освоению космоса с помощью аппаратов на ракетной тяге – только лишь сегодняшним приложением к реализации первого этапа выхода за пределы земного притяжения. Поскольку Циолковский оказывался одной из ключевых фигур советской пропаганды, были веские причины держать эти и некоторые другие факты в тени и не упоминать о них…

К примеру, кто не знает его изречения: «Земля колыбель человечества, но нельзя вечно жить в колыбели», начертанного в каждом школьном учебнике по астрономии. Теперь этой фразе можно придать не только буквальный смысл, но и более глубокое, философское обоснование. Циолковский полагал, что космонавтика с использованием двигателей на ракетной тяге – это только первый этап в освоении и заселении космоса. В последующем человечество не только откажется от громоздких, малоэффективных, буквально «коптящих небо» и смертельно опасных ракет, являющихся тяжелым ярмом даже для самой развитой экономики, но и обязательно изменит самого себя.

Он был убежден в неизбежности расселения человечества в космическом пространстве, но не связывал это только лишь с ракетной техникой…

Идея множественности обитаемых миров не нова и принадлежит, как известно, Джордано Бруно. Циолковский полагал, что космос, буквально, кишит жизнью, причем наша цивилизация на этом фоне выглядит довольно-таки примитивно. Циолковский отнюдь не считал, что жизнь на других планетах представлена исключительно антропоморфными формами или, что человек является высшим продуктом мироздания. Напротив он думал, что во Вселенной имеются самые разные миры, которые на много порядков опередили наше развитие таким образом, что мы перед ними предстаем почти как животные. Он никогда не стоял на позиции углеводно-белкового «шовинизма» и даже считал, что жизнь не обязательно должна быть связанной с какой-либо поверхностью и может быть рассеянной повсюду.

В его представлении человек немедленно откажется от физического тела, когда появится такая возможность, поскольку уже сейчас оно является тормозом на пути каких-либо технологий. Однако все это случится очень и очень нескоро, но тогда отпадет необходимость в самой технике, и в каких-либо летательных аппаратах, – такого рода «эфирный» человек с легкостью мысли научится преодолевать пространство, с равной простотой находиться как внутри раскаленных звезд, так и при температуре, близкой к абсолютному нулю. Сфера интересов такого «лучистого» человека станет существенно иной. Появятся и новые межгалактические союзы, основанные на мире и согласии. Не имея плотного естества, собственности, промышленности и государства, основанного на насилии и власти, человек обретет качественно иную мощь, мораль и ценности, трудно сопоставимые с нашим временем, где не будет места нищете, болезням, страданиям и войнам. Такое человечество может существовать неопределенно долго.