Бэрд Сполдинг - Жизнь и Учение мастеров Дальнего Востока

В одной из бесед старый лама невзначай упомянул: «Двое из ваших товарищей, с которыми вы расстались прошлым летом, прибудут сегодня в половине второго в Калькутту, так что, если вы хотите передать им сообщение, не стесняйтесь». Наш Руководитель написал сообщение, предписывающее нашим друзьям отправляться прямо в Дарджилинг, позаботиться о деловых вопросах, требующих решения, и ожидать нашего прибытия к 24 августа. Он поставил на этой записке дату, снял с нее копию и вручил оригинал ламе. Тот перечел записку, аккуратно свернул лист бумаги и отложил его в сторону.

Наши товарищи действительно встретили нас в Дарджилинге 24 августа. Они показали нам письменное сообщение, которое им вручили всего лишь через двадцать минут после их прибытия в Калькутту. Они считали, что тот человек был посланцем, отправленным с этим сообщением задолго до того. Так мы стали обладателями физического доказательства способностей некоторых лам, и если эти способности могли применяться в таком направлении, то что противоречит возможности их использования во множестве направлений?

Нам не терпелось поскорее отправиться в Пора-тат-санга, ибо многие должны были собраться в этом храме в то время года, и это был чрезвычайно благоприятный момент для подобного визита. Мы выдвинулись в путь к Джангдзе, и нам сказали, что нас встретит молодой чела, известный как «смеющийся чела». Смех и пение помогли ему и его товарищам преодолеть множество трудных мест, и многие исцелялись, когда он пел.

Когда мы вошли во внутренний двор ламаистского монастыря, изящный и стройный молодой человек с сердечными приветствиями приблизился к нам и сказал, что они хотели бы, чтобы монастырь стал нашим домом на время нашей остановки в деревне. Мы ответили, что торопимся и хотели бы отправиться к перевалу Пхари тем же вечером.

«Да, — ответил он, — нам известно, что вы спешите в Пора-тат-санга. Я возвращаюсь туда завтра утром и был бы счастлив сопровождать вас, если вы не против».

Мы согласились с этим предложением, и, заразительно смеясь, он проводил нас в нашу квартиру в большом зале монастыря. Убедившись, что мы устроились удобно, он пожелал нам доброй ночи и покинул нас, сказав на прощание, что зайдет ранним утром. Когда он вышел, мы услышали, как он запел хорошо поставленным голосом. Это был смеющийся чела. Рано утром мы были разбужены тем же певучим голосом, объявившим, что наш завтрак уже готов.

Мы попрощались с ламами, получили от них благословения и убедились, что все готово к нашему путешествию через перевал Пхари, проходящий между горными пиками Пхари и Канг-Ла. В целом, это был сложный переход, но впереди, с песнями и смехом, всегда шел чела. В наиболее трудных местах его голос становился особенно звонким, и нам казалось, что он приподнимает нас и переносит через скалы без каких-либо усилий. Мы добрались до верхней точки перевала уже к трем часам пополудни.

К нашему удивлению, вместо изрезанных горных вершин, мы увидели расстилающуюся перед нами чудесную долину, которая носит название Чуби. Хотя она расположена на высоте шестнадцати тысяч футов над уровнем моря, долина окружена со всех сторон густыми лесами с буйной и пышной листвой. Впереди видны были деревушки с прекрасными храмами. Мы не пересекали долину, но избрали более короткий путь к Пора- тат-санга через Тачи-чо-цонг, и этот путь оказался приятным. Преодолев совсем небольшое расстояние, мы вошли в красивый лес, где на каждом шагу били крошечные родники. Лес встретил нас обилием певчих птиц и дичи. На всем своем путешествии мы ни разу не сталкивались с хищника- ми; вероятно, это связано с богатством животной жизни этой земли.

Следующим местом нашей остановки стал Маха Муни. Этот подобный крепости храм заинтриговал нас, и здесь, как и всюду, нас ожидал сердечный прием. Руководители храма сказали, что понимают, насколько бесполезно просить нас остаться подольше, поскольку Мастер Пуриджи совсем недавно прошел отсюда в Пора-тат-санга, где соберется множество йогов, садху и гуру; кроме того, в последние дни нашего пути мы будем путешествовать в приятной компании.

Ранним утром на следующий день в храме собралась большая группа паломников, с нетерпением ожидающих выхода и встречи с великим Мастером Пуриджи. Все стремились как можно скорее увидеть очертания Пора-тат-санга — как они выразились, драгоценного камня в оправе гор, самого высогорного из всех храмов мира.

«Можем ли мы оставаться в Маха Муни, когда впереди вырисовывается эта великая драгоценность? — пел смеющийся чела. — О, нет! Счастливо тебе оставаться, Маха Муни, мы любим тебя и непременно вернемся в твои нежные объятия, но сопротивляться влечению к Пора-тат-санга невозможно». Итак, наш караван выдвинулся. Перед нами, в свете приближающегося рассвета, возвышался великий Эверест, неколебимый и в ослепительно белых одеждах чистого хрусталя. Казалось, он манит нас, и, стоит сделать лишь пару шагов, и мы коснемся рукой края его облачения; однако, сколько бы мы ни прошли, его величие оставалось недосягаемым. Пик Чомолхари, его ближайший сосед высотой в двадцать четыре тысячи футов, который мы уже миновали, казался теперь пигмеем по сравнению с громадиной впереди.

Мы считали, что путь по его склонам был каменистым и опасным, но теперь нам приходилось большую часть времени передвигаться на четвереньках. И по-прежнему пение и смех челы несли нас вперед, словно на крыльях.

Энтузиазм заставил нас позабыть об опасностях. Казалось, мы преодолели все расстояние в считанные мгновения. Солнце, разрушившее иллюзию возможности прикосновения к величественному Эвересту со следующим шагом, одновременно открыло нам такое великолепное зрелище, любое описание которого в словах стало бы лишь жалкой пародией. Башни и огромные храмы были рассыпаны тут и там, как хрустальные шары, но Эверест, Величайший Эверест, затмевал все вокруг.

Мы видели его и в лунном свете, и в робких лучах расцветающего рассвета, и когда первый солнечный луч целовал его в высокое чело; затем в полном полуденном сиянии солнца, низвергающемся на него; и вновь, когда солнце постепенно блекло и посылало ему пожелания доброй ночи, купая его в славе последних своих лучей, после чего с его великолепной вершины к небесам поднималось ответное сияние, сливающееся с заревом вечерней зари.

Понимаете ли вы теперь, мой дорогой читатель, почему в эти последние дни наше путешествие не было ни долгим, ни трудным? Оно промелькнуло как один миг. Вибрации силы, покоя, мощи и гармонии, извечно излучаются окрестными храмами с единственной целью: помочь путникам в преодолении этих горных пиков. Удивляет ли вас теперь то, что Гималаи не вызывают у человека страха? Разве удивительно, что поэты неустанно воспевают их величие?