Александр Попов - Все тайны Москвы

Интересно и то, как пересекаются на Новодевичьем судьбы его обитателей, порою даже через века. Михаил Булгаков как-то, в тяжелые времена, воскликнул, обращаясь к Гоголю, которого считал своим учителем: «Укрой меня своей чугунной шинелью!» И потом, когда ему становилось плохо, часто повторял эту фразу. Когда же Михаил Афанасьевич умер, то его вдова, Елена Сергеевна, весьма долго не могла решить, какой памятник достоин украшать могилу мастера. И однажды случайно, у входа на Новодевичье, увидела выброшенный большой старый камень со следами стесанной надписи. Его, видимо, готовили для какой-то могилы, но он так и не оказался востребован. Она заплатила рабочим, чтобы те перенесли камень на могилу ее мужа. Через некоторое время кто-то из кладбищенских работников сказал ей, что это надгробный камень со старой могилы Гоголя, которая была в Даниловом монастыре, а на Новодевичьем великому писателю поставили новый памятник с надписью «Великому русскому художнику от советского правительства».

Долго история про камень Гоголя на могиле Булгакова была лишь красивой легендой, но в 1970-х были найдены фото старой могилы Гоголя, которые показали, что камень именно тот, а проведенные исследования самого камня окончательно это подтвердили. Дело в том, что этот камень привез специально для могилы Гоголя из своего крымского имения Аксаков, заметив, что он похож на гору Голгофу. Исследование камня показало, что это типичный крымский гранит, которого не бывает в более северных широтах.

Когда в 1967 году был наконец издан роман «Мастер и Маргарита», то Елена Сергеевна исполнила завещание Мастера. Писатель просил, если роман увидит свет, отдать половину гонорара за него первому, кто придет с цветами на его могилу. Этим человеком оказался молодой человек из Ленинграда, который, прочитав роман, был потрясен и специально отправился в Москву положить цветы на могилу великого писателя.

Но вернемся к Гоголю. История с его могилой, пожалуй, одна из самых загадочных на Новодевичьем. Писатель страдал от продолжительных обмороков и очень боялся, что его в таком состоянии, когда у него практически исчезали пульс и дыхание, похоронят, и он очнется в могиле. Гоголь завещал похоронить его только тогда, когда на его теле появятся явные признаки разложения. Но этих признаков никто якобы ждать не стал. Потом возникли слухи об исцарапанной обшивке гроба, но все-таки это была неправда. Есть воспоминания скульптора Николая Рамазанова, который снимал посмертную маску с Гоголя. В них говорится, что помощник, который месил гипс, сказал: «Поторопитесь, показались явные признаки разложения». К тому же при снятии посмертной маски живой человек задохнулся бы.

Но когда прах Гоголя переносили, то вскрывшие могилу с ужасом обнаружили, что черепа писателя в гробу нет. Вот как об этом вспоминает очевидец событий писатель Владимир Лидин, который сегодня тоже лежит на Новодевичьем: «Могилу Гоголя вскрывали почти целый день. Она оказалась на значительно большей глубине, чем обычные захоронения… Начав ее раскапывать, наткнулись на кирпичный склеп необычной прочности, но замурованного отверстия в нем не обнаружили; тогда стали раскапывать в поперечном направлении с таким расчетом, чтобы раскопка приходилась на восток. К вечеру был обнаружен боковой придел склепа, через который в основной склеп в свое время был вдвинут гроб. Работа по вскрытию склепа затянулась. Начались сумерки, когда могила была наконец вскрыта. Верхние доски гроба прогнили, но боковые с сохранившейся фольгой, металлическими углами, ручками и частично уцелевшим голубовато-лиловым позументом были целы. Черепа в гробу не оказалось. Правда, при начале вскрытия могилы, на малой глубине, значительно выше склепа с замурованным гробом, был обнаружен череп, но археологи признали его принадлежащим молодому человеку… А останки Гоголя начинались с шейных позвонков: весь остов скелета был заключен в хорошо сохранившийся сюртук табачного цвета; под сюртуком уцелело даже белье с костяными пуговицами; на ногах были башмаки на высоких каблуках, приблизительно 4–5 сантиметров, это дает основание предполагать, что Гоголь был невысокого роста. На следующее утро останки были перевезены на простой телеге, под дождем на кладбище Новодевичьего монастыря, где и преданы земле…» Кстати, Владимир Лидин взял кусок сюртука (в качестве элемента футляра для первого издания «Мертвых душ» из своей библиотеки), писатель Всеволод Иванов — обломок ребра, а директор кладбища, комсомолец Аракчеев снял и забрал себе ботинки.

Говорят, что череп писателя выкрали из могилы по заказу фаната русского театра, основателя ныне действующего Театрального музея, купца Алексея Александровича Бахрушина, у которого на бюро уже стоял череп артиста Щепкина. Когда в 1909 году производилась реставрация могилы Гоголя, то он подбил на похищение двух сторожей монастырского некрополя. Голову Гоголя Бахрушин увенчал серебряным венком и поместил в специальный палисандровый ларец со стеклянным оконцем. Но после этого приобретения в жизни купца начались неприятности как в делах, так и на семейном поприще. Бахрушин связал это с произведенным им святотатством, но, как вернуть череп, не знал — могила, как мы знаем, по его приказанию была углублена и заложена кирпичом.

Между тем бахрушинская «шалость» не была тайной, и вскоре слухи о ней дошли до потомка писателя, морского офицера Яновского, который явился к купцу и выложил на стол револьвер:

— Здесь два патрона. Один для вас, если откажетесь отдать череп, а второй, потом, для меня.

Бахрушина уговаривать не пришлось, и он с радостью отдал череп странному визитеру. Однако история на этом не закончилась.

Яновский хотел предать череп своего предка земле Италии, которую Николай Васильевич очень любил и где провел много времени, но все не мог туда выбраться. И тут как раз подвернулась оказия: весной 1911 года в Севастополь пришли итальянские корабли, чтобы забрать прах соотечественников, погибших в Крымскую кампанию 1854–1855 годов, и перезахоронить их на родине.

Яновский попросил одного из капитанов, Боргезе, доставить палисандровый ларец в Италию и передать там русскому консулу, чтобы тот похоронил его по православному обряду. Но оказаться в земле черепу писателя, видимо, была не судьба. Капитан, загруженный служебными делами, ларец консулу не передал, а ушел в очередное плавание.

Летом 1911 года в Италии прорубили сверхдлинный по тому времени железнодорожный тоннель в Апеннинах, про который ходило много слухов, что он прорублен в проклятом месте и так далее. На первом поезде сквозь этот тоннель решил отправиться младший брат капитана с компанией и прихватил с собой череп, чтобы пугать попутчиков.