Ирина Царева - Истории, которых не могло быть

Любопытно, что если когда-то люди всеми силами стремились избежать возможных встреч с «потусторонними силами» (в сказках эта роль отводилась лишь героям, то сегодня, если судить по рассказам) люди не только не проявляют особого страха, но даже наоборот, стремятся завязать более тесный контакт с загадочной сущностью.

Что это — отпечаток современной технократической цивилизации, где принято бесстрашно экспериментировать с природными стихиями, или скрытая неудовлетворенность своими возможностями и желанием увеличить их за счет дружбы с неведомыми силами? Или причиной тому гнетущее психологическое одиночество, которое обостряется с каждым годом (особенно в крупных городах) из-за ускорения темпа жизни, приводящего к сокращению числа и периодов неформальных контактов между людьми?..

Вера и надежда в поддержку потусторонних сил в чем-то подменяет существующие сегодня религии. Можно заметить, что понятия «рай» и «ад» практически не встречаются в письмах. Зато там часто фигурируют такие понятия, как «жизнь после смерти», «реинкарнация», «астральные существа», «информационное поле»… Похоже, что сегодня в России, несмотря на легализацию церкви, люди больше склоняется к осовремененному наукообразному язычеству, где наряду с единым Богом фигурируют одушевляемые стихии.

Кандидат философских наук Вера Константиновна Чиркова из Новосибирска считает своим спасителем сказочное существо.

В мою жизнь вошло чудо. Иначе я не воспринимаю происшедшие со мной события, да и не хочу воспринимать, потому что поняла, что это огромное счастье — столкнуться с чудом. И пытаться его препарировать, чтобы доказать самой себе или кому-то, что все в жизни можно объяснить глупейшими, но общепринятыми категориями — противно. Поэтому, ни в коем случае не предлагая на ваш суд и не пытаясь приводить доказательств, что это не выдумка, решила похвастаться. Позавидуйте мне все — я соприкоснулась с чудом.

Мои рождественские праздники в прошлом году прошли у друзей в Ангарске (это небольшой город недалеко от Иркутска). Крещенские морозы еще не наступили, но минус 28 градусов по Цельсию уже за 10 минут выбеливали пятна на щеках и кончике носа.

Старые университетские друзья из кожи вон лезли, чтобы сделать интересным каждый день в их доме, удивить и порадовать меня. Я понимала это и с огромным энтузиазмом воспринимала поездки, встречи, новые знакомства, вечеринки, вылазки на природу — весь тот калейдоскоп впечатлений, которыми меня баловали.

В тот вечер у нас был «передых». Мы сидели, перебирали фотографии и воспоминания. Старый потертый снимок, где мы всей группой стоим во время картофельной страды у старой деревенской баньки, стал началом отсчета моей волшебной истории.

Уже через несколько минут пришла идея попариться в русской бане с веничками, кваском и прочими атрибутами российской старинки.

Ольга и Олег («Олешки», как мы звали их еще студентами) тут же вдохновились, вспомнили, что у знакомого лесника есть «настоящая рубленая» баня, что он и жена — мастера попарить народ и, что самое главное, банный сруб стоит на теплом источнике (плюс пятнадцать-восемнадцать), куда окунуться после парилки — одно удовольствие.

Далее — более. «Здесь километров 20 — не больше. Сейчас к нему на машине смотаюсь, договорюсь на завтра, чтоб ждал. Всех дел на час, — объявил Олег, — к девяти дома буду!» Но и мы с Ольгой были охвачены авантюрным безумием, и поэтому твердо вознамерились сопровождать его. А чтобы он не передумал, собрались побыстрей: шубки на плечи, прикрытые тонкими блузками, шапки на головы, сапожки на чулочки — и в машину. А в ней печка работает — тепло.

В лес въехали в темноте. Накатанные лесные дороги, переулки, перекрестки — как в городе. Только домов нет. А красотища! Свет фар вырывает такие величественные картины, каких при дневном свете не бывает. Деревья как живые. Сердце замирает, когда из темноты вырывается стройная красавица ель в подвенечном платье, а потом так же неожиданно отступает в темноту, помахав на прощанье рукой в белом с блестками рукаве. Снег сверкает на деревьях бриллиантовым сияньем. Наст между ними переливается всеми цветами радуги от алого оттенка вблизи фар до черно-фиолетового в глубине леса…

«Четвертый поворот направо. Следующий уже не накатан. Нам бы не промахнуться, иначе придется километра полтора пятиться — развернуться будет негде», — предупреждает Олег.

«Так ведь мы только что четвертый и проехали, — взвивается Ольга. — Тормози!».

Олег тормознул. Судя по всему, на всякий случай. Олешки сцепились в споре. Муж был уверен в своей правоте, жена в своей. Меня их перепалки всегда развлекали. В них было много шума и ни капли злости, потом Ольга надувалась и говорила: «Делай, что хочешь!» — и Олег делал то, что хотела она. Нисколько не сомневаясь, что на сей раз будет то же, я внесла предложение: «Ребята, — сказала я, — проще всего подать двадцать метров назад, это все же не полтора-два километра, и проверить. Если Оля ошибается — выедем снова на лесную дорогу и поедем до следующего поворота».

Предложение было разумным. Спорить с ним было глупо, поэтому было принято Олешками без обсуждений. Одного я не учла (а еще «отлично» по психологии имела!) — это того, что не дала главе семьи выпустить пар до того, как сдаться. «Сделаем еще проще, бросил он. — Я знаю, как выглядит поворот к лесничеству, там через метров пятьдесят слева старая поваленная ель у дороги. Ждите меня, сейчас гляну!» Не дожидаясь нашей реакции, он выскочил из машины и… автоматически выдернул ключ из замка зажигания.

Мы даже не успели сообразить, что вляпались. Желтый луч фонарика поплясал у машины и исчез за поворотом. Олег отсутствовал чуть дольше, чем можно было ожидать, но вернулся с победой: «Ну, что я говорил! Поехали дальше!» — и повернул ключ зажигания. Никакой реакции. Еще одна попытка, потом еще много других. Потом мы с ним толкали машину, а Ольга, сидя за рулем, пыталась ее завести. Бесполезно. Разгоряченные, мы еще не чувствовали мороза. Но постепенно он вместе со страхом начал проникать во все наши поры…

Чувствуя, что надвигается паника, а вместе с ней реальная опасность замерзнуть, Олег тоном, не допускающим обсуждений, приказал: «Вперед до первого поворота, направо, и до лесничества — бегом!» И мы побежали.

Я никогда не бегала на длинные дистанции, Ольга вообще человек не спортивный, но мы бежали не останавливаясь. Падали и поднимались. И снова бежали. Нам стало жарко, я даже расстегнула шубу. И вот он — долгожданный поворот. Мы оторвались от Олега и остановились, только услышав сзади его крик: «Стойте!» Несмотря на темноту, на белой дороге он был хорошо виден. Он шел к нам. Не бежал, а именно шел. И этот его ровный спокойный шаг показался нам самым страшным предзнаменованием. Так же спокойно, как шел, он сказал: «Это не тот поворот». Мы дышали, словно загнанные лошади. Пар от дыхания ледком ложился на мех воротников и растрепанные волосы. Губы не слушались. Мы молча стояли и смотрели на него. «Все еще хуже, чем кажется. Мы не поворотом ошиблись, а дорогой. Я хотел укоротить путь и проехал через гаражи. Теперь понимаю, что свернул не на ту дорогу — в темноте все выглядит иначе…»