Ирина Царева - Истории, которых не могло быть

Татьяна Я. из г. Новосибирска рассказывает о том, как ей пришлось пройти через колдовство завистницы.

Когда-то совсем еще девчонкой я прочла у Льва Шейнина в «Записках прокурора» одну фразу, которую он вложил в уста хозяйки шляпного магазина из Столешникова переулка. Я не помню дословно, но по смыслу она звучала так: «Я много лет работаю в этом магазине. И ни разу не было случая, чтобы женщина пришла выбирать шляпку без подруги. И ни разу не было случая, чтобы подруга дала правильный совет».

Уже тогда я обратила внимание на эти слова. Наверное потому, что мой, пусть еще мизерный, жизненный опыт говорил о том, что зависть и даже черная ненависть часто рождают у девчонок, а потом у женщин патологическое желание быть рядом с предметом этих не самых красивых чувств.

Понимать — одно. Поступать — другое. Никогда не получалось жить без «подружек». Они не были нужны мне. Но я зачем-то была нужна им.

Я по натуре одиночка. А выйдя замуж и найдя в общении с мужем все, чего мне, возможно, не хватало, я оказалась в ситуации, когда «дружб никчемных обязательства кабальные преследуют до гробовой доски», как писал Евг. Евтушенко.

Есть у меня две подруги, с которыми мы живем в разных городах, время от времени переписываемся или перезваниваемся. Мы знаем, что в случае чего придем друг другу на помощь, и что удача любой из нас искренне порадует другую. И этими отношениями я дорожу.

И еще у меня есть подружка Люда. Откуда она взялась — даже трудно сформулировать. Жизненная случайность: встретились, поболтали, обменялись телефонами по какому-то поводу. Потом она оказалась очень внимательной: звонила на все праздники, поздравляла, предлагала какие-то услуги, оказывала их даже тогда, когда ее об этом не просили. Я не имела даже мельчайшего повода прервать эти отношения. Как можно обидеть человека, который к тебе всей душой! Отвечала по возможности тем же. И было мне это в тягость, потому что была она человеком другого круга, и не раз, оказавшись среди моих знакомых или коллег, ставила меня в глупейшее положение своей манерой фамильярно общаться со всеми подряд. После ее шуток иногда зависало гнетущее молчание, которое приходилось немедленно разряжать какими угодно способами. А потом на вопросительные взгляды моих знакомых реагировать одной и той же жесткой фразой: «Не всегда следует судить о человеке по его поведению. Людмила — очень хорошая и добрая женщина».

У нее был потрясающий нюх на приход ко мне гостей. И еще потрясающая способность являться не вовремя и без приглашения. И с этим бороться было бесполезно. И всегда из недр ее сумки появлялась бутылка шампанского, даже в тех случаях, когда у меня были люди, с которыми пить у меня дома было полным нонсенсом. Бутылка вскрывалась немедленно, и Людмила говорила речь. Наверное, это одно из самых тяжких моих воспоминаний. Говорила она долго и обстоятельно. Витиеватые тосты всегда сводились к тому, что всем предлагалось выпить за лучшего в мире человека, т.е. за меня. Тост длился не менее 10 минут, он был насыщен метафорами, гиперболами, аллегориями и художественными образами примерно такого содержания: «…мы с Татьяной не рождены одной матерью, но как разные пироги, отличаясь только начинкой, вкусом и формой, все же вылеплены из одного теста и руками одной хозяйки — Жизни…» И в таком духе.

Мой муж не выносил ее, считая, что я позволяю себя терроризировать только из-за природной слабости характера. А сам развлекался тем, что встречаясь с Людой, говорил ей море комплиментов, используя ее же терминологию и ретировался, чтобы повеселиться в одиночестве. Мы ссорились из-за этого, я упрекала его в снобизме и бесчувственности…

Мне кажется, я сделала достаточное вступление, чтобы дать представление о связывающих меня с Людмилой отношениях, длившихся 12 лет.

А теперь о событиях.

Людмила на один из моих дней рождения подарила мне красивое нейлоновое белье. После первого же дня пользования им меня обсыпало чем-то вроде крапивницы. Все попытки избавиться от сыпи оказались бесполезны. Все прекратилось, когда я отказалась от этого белья навсегда, хотя раньше нейлон носила спокойно. С тех пор я знаю свой диагноз — «аллергия на синтетику» — и хожу только в натуральном.

Никогда не связывала это лично с Людой.

Совершенно по непонятным причинам у меня вдруг начали виться волосы. До этого чуть волнистые с завивающимися концами, они за 2 месяца превратились в курчавые, как у мулата, начали сбиваться и вылазить клочьями, а когда я сменила пришедшую в негодность щетку для волос (подаренную Людмилой 2-3 месяца назад), все восстановилось, и теперь я могу, как и раньше, похвастаться густыми, здоровыми, слегка волнистыми волосами.

Никаких выводов мистического плана не делала — в голову не приходило.

Потеряла очень большую сумму денег. Лежали они в кошельке — подарке Люды на 8 Марта.

Впервые прозвучали слова: «У этого кошелька такая дурацкая форма, что было бы удивительным, если бы он не потерялся. Только твоя подружка могла выбрать такую вещь.».

После посещений Людмилы моя дочь чувствовала себя всегда плохо. Часто у нее была рвота и пару раз поднималась температура. Но поскольку такие вещи бывали иногда и в другое время, то, естественно, всерьез относиться к шуточкам мужа: «Дашку от Людмилы тошнит!» — я не могла.

Связь между состоянием дочери и приходами приятельницы уже была отмечена, но еще не заставила задуматься.

Однажды понадобилось всей нашей семье уехать на 2 дня. Мы собирались оставить коту еду и питье и считали, что два дня без нашего общества он переживет. Подвернувшаяся в этот момент Люда практически насильно забрала его к себе, устыдив нас в бесчувственности. В первый же вечер после приезда кот распорол мне когтями плечо. Хорошо, что я еще успела закрыть лицо руками. Сделал он без малейшей на то причины. Это был невероятный поступок. С этого дня у кота временами случались приступы агрессивности. Жил он у нас до этого 7 лет, был кастрированным и, видимо поэтому, весьма флегматичным существом.

Имя Люды стало звучать чаще. После каждого приступа котячьего бешенства произносились разные тексты, но во всех них рефреном звучало: «…после того, как Петюня побывал у Люды…» Тем не менее, о чем-либо преднамеренном с ее стороны не было и мысли.

Можно было бы продолжить этот список. Но это будет не совсем корректно с точки зрения хронологии нашего восприятия событий.

Но вот случилось «нечто». В очередной раз я проводила до дверей побывавшую у меня в гостях Людмилу. Через минуту-полторы решила переключить телевизор на другой канал.

Здесь следует дать пояснение. Вход в мою квартиру оборудован скрытой камерой, которая позволяет видеть, что происходит в подъезде. Об этом никто, кроме членов семьи, не знает, т.к. сама камера закамуфлирована, монитор в квартире отсутствует, а просмотр осуществляется с экрана телевизора путем нажатия одной из кнопок пульта дистанционного управления. Очень удобно: не надо бегать в прихожую, смотреть на монитор.