Ирина Царева - Истории, которых не могло быть

Но Ольга настаивала. Потребовала бумагу и нарисовала маршрут, по которому шла ночью. Чтобы успокоить ее, да еще потому, что мы были не отдохнувшими и вряд ли смогли бы выдержать нагрузку следующего дня, инструктор принял решение: отложить на день запланированный переход, а Ольге с сопровождением сходить по нарисованному ею маршруту и убедиться, что это был всего лишь сон.

Мы прошли чуть больше километра. Перед нами была скала с каменной нишей. У подножья груда камней, а на скале свежие следы от их падения. Вот и все. Я не знаю, и никто из нас не знает, что это было. Сон? Явь? Ясновидение? Телепортация? Наверное, еще есть какие-то слова и какие-то квазинаучные гипотезы. Мне этого не понять.

А в качестве эпилога хочу добавить, что через три года я и еще один из участников этой истории оказались снова в тех местах. И нас потянуло к Ольгиной Скале. Мы поднялись наверх и нашли там следы давнего пожара с выжженной в центре землей.

Любопытное совпадение. Может быть это связано с последними словами Ольгиного проводника: «… У нас беда — авария!», и с тем взрывом, о котором она нам рассказала?

Не знаю. Ничего не знаю.

Тамара Свиридова, город Лесной Свердловской области

Я с детства уверена в том, что хорошие и добрые желания непременно сбываются. Еще в школе со мной произошел такой случай: отец хотел срубить в саду старую яблоню, которую я очень любила. Дерево уже не плодоносило несколько лет. Естественно, что его надо было убрать с нашего крохотного участка. Но я умолила отца подождать до весны, а сама каждый день после занятий подолгу гладила высохший ствол и просила: «Ну, оживи, миленькая!» И весной случилось чудо. Во-первых, на этой яблоньке прорезались зеленые листочки. Во-вторых, она расцвела. А уж осенью мы с нее собрали такой урожай, какого не бывало ни разу. Долго мы ели яблочное варенье удивительной вкусноты. Отец не трогал это дерево еще два года. Но оно больше не только ни разу не зацвело, но даже не зазеленело. Словно той весной в ответ на мою просьбу отдало все свои последние силы…

Инженер из Костромы Эдуард Петрович Ч. утверждает, что нашел общий язык со своей автомашиной.

Два года назад я считал, что мне круто не повезло с машиной. Предыдущая мне практически никаких хлопот не доставляла, а эта — что ни день, то подарочек. То одно, то другое, причем без всяких причин. Автомеханики в мастерских только руками разводили: никаких причин найти не могли. И, как всегда в таких случаях, предлагали делать одну замену блоков за другой. Я покупал, менял, но бесполезно. Больших материальных потерь мне это не приносило, так как снятое тут же уходило шурину, машина которого давно уже пережила саму себя. И тем не менее, его старушка пахала вовсю, а снабженная «непригодными» частями моей машины — молодела на глазах. А я, к примеру, новый замок зажигания поставлю — через неделю опять халтурит, а у него мой старый, вообще отказавшийся служить — на пять баллов!

Уж какими только словами я ее не крыл! «Стерва, — говорю, — ты долго надо мной издеваться будешь? Меня от тебя с первого дня тошнит! Лучше бы я свою старушку оставил — ведь верой и правдой служила — так нет, позарился на молодуху. У, уродина!» — и еще ногой по колесу пну.

Однажды ехал я со своей знакомой, опаздывали, дождь проливной шел, дорога плохая — не погазуешь. И начала моя «Лада» фортели выписывать. После каждого светофора не заводится, рычит, скачет как лягушка. Я озверел просто. Покрыл ее всеми словами, которые только на ум пришли. А она совсем встала. Стою в единственном ряду, где поворот разрешен, тронуться не могу, сзади очередь собралась, гудят, меня матерят, а я что могу?

И тут моя знакомая говорит: «Хорошо еще, что она замки в дверях не ломает, чтоб ты сесть в нее не мог, чтоб духу твоего поганого близко не было. Да она же тебя просто ненавидит!»

Я аж опешил — как о живой, о машине говорит. «Ты что, — говорю, — совсем сбрендила?» А она, как будто меня рядом нет, давай ладошкой по рулю, по торпеде, по дверце гладить, и приговаривает: «Хорошая девочка, очень хорошая! А красавица какая! А умница! Ну, не обижайся на него — все мужики олухи! Он больше не будет тебя обижать, а я ему все объясню, ему стыдно будет, он извинится перед тобой. А сейчас — выручай, очень надо, прошу тебя!» И ко мне: «Извиняйся!» Я, как дурак, сам не понял, как губы произнесли «Извини!» «А теперь заводи!» — скомандовала моя подруга. Я повернул ключ… Как ни в чем не бывало, как будто не было всех предыдущих фокусов, без фырканья, рычания и скачков «Лада» завелась, и мы поехали. Потом лекцию выслушал, смысл которой такой был: у всех вещей, как у людей, характер есть. Мне машина гордая досталась. Орать на нее нельзя, оскорблять нельзя. С ней, видите ли, ласково надо. «Они, как женщины: одна все стерпит, лишь бы не бросил, а другую любить и уважать надо, и тогда она за тебя жизнь отдаст. Вот тебе такая и досталась. Обидел ты ее, наверное, сильно, когда у нее что-то с первого раза не получилось, вот и не прощает она обиды. А ты заслужи прощение. Ей ведь всего-то и надо — доброе слово!»

Я, конечно, посмеялся. Но когда остались мы с машиной один на один, заговорил с ней. «Ты уж меня прости, подружка, характер у меня паскудный, язык поганый. Не буду больше тебя обижать, но только и ты меня из себя не выводи. Нам, чтобы ужиться, друг к другу надо добрей быть».

А утром, как пришел в гараж, поздоровался с ней. В салон сел, заговорил ласково. С тех пор так и живем. Я «Ладушку» не обижаю, она меня не подводит. И все наши неприятности кончились.

Я и с женщинами теперь иначе разговариваю. Даже жену себе нашел. А до этого лет пять после развода холостяковал.

Смешно, наверное, все это. Но чистая правда.

Тамара Васильевна Гудкова (г. Воронеж).

Эта невероятная история приключилась с моим дедом. Однажды он в очередной раз явился домой пьяный, и бабушка заперла его в темном чулане (без окон — одни стены), навесив на дверь большой амбарный замок. «Эй, кто-нибудь, заберите меня отсюда!» — причитал дед. Так под его бесконечное бормотание все и заснули. Проснулась бабушка, как обычно, на рассвете и встревожилась: в доме было непривычно тихо. Наш дед после попойки обычно еще засветло начинал скандалить вновь. Проверила замок на чулане — на месте. Да не случилось ли с дедом чего, не помер ли часом? Открыла дверь, а там — никого… Забегала бабка по двору, оглядела сад. Пусто. Тут у калитки телега остановилась.

«Принимай своего драгоценного,» — крикнул сосед. Бабушка глянула, а там спит на соломе в белой рубахе и кальсонах еще не протрезвевший дед.

— Господи, Афанасий Иванович, где ж ты его нашел?.