Рейчел Поллак - Таро: 78 ступеней мудрости на пути к самопознанию

Примерно в середине XV века, вскоре после первого письменного упоминания в Европе игральных карт, художник по имени Бонифачо Бембо нарисовал безымянные непронумерованные карты для дома Висконти, правившего в Милане. Эти рисунки представляли собой обычную колоду для итальянской игры тарокки: четыре масти по четырнадцать карт каждой и двадцать две карты с различными изображениями, которые позже получили название «трионфи», или триумфы.

Сегодня большинство из этих двадцати двух изображений можно считать просто каталогом средневековых персонажей, например Папа (Иерофант) и Император (Хозяин), или широко распространенных средневековых понятий вроде Колеса Фортуны. Некоторые рисунки изображали добродетели, такие как Умеренность или Сила (Стойкость). Другие – сцены из религии и мифологии, например как мертвые восстают из могил на Страшный суд по зову ангельской трубы. Есть даже карта, изображающая распространенную ересь – женщину-папу, что можно счесть шуткой над церковью, правда с куда более глубоким смыслом, чем большинство околоцерковных шуток. Этот еретический образ глубоко укоренился в популярной культуре и был вполне понятен жителю Средневековья.

И все же один персонаж выделяется и кажется довольно странным. Это молодой человек, подвешенный за левую ногу вниз головой на простой деревянной конструкции. Его руки сложены за спиной, образуя с головой перевернутый треугольник, а правая нога согнута в колене так, что фигура напоминает крест или цифру четыре. Лицо кажется расслабленным, даже как будто счастливым. Откуда Бембо взял этот образ? Это однозначно не преступник на виселице, как считали некоторые более поздние художники. В Италии предателей иногда вешали вниз головой, и в некоторых современных итальянских колодах эта карта так и называется – Предатель. Но в рисунке Бембо нет никакого зла. Молодой человек красив и, кажется, находится в состоянии полного покоя.

Согласно христианской традиции, святого Петра распяли вниз головой, предположительно, затем, чтобы нельзя было сказать, что с ним поступили как с Христом. В «Старшей Эдде» описывается, как бог Один провисел на Мировом древе девять дней – не в наказание, а чтобы получить прозрение и пророческий дар. Но сама по себе эта мифологическая картина восходит к шаманской практике Сибири или Северной Америки. Считается, что при инициации и подготовке будущих шаманов иногда подвешивали вниз головой. Похоже, это связано с убеждением, что перевернутое состояние тела положительно влияет на психику наподобие того, как длительное голодание или предельно низкие температуры могут вызывать отчетливые видения. Алхимики – которые, как и ведьмы, возможно, были наследниками традиций шаманизма в Европе – тоже подвешивали себя вниз головой, считая, что таким образом вещества, содержащиеся в семени и отвечающие за бессмертие, перетекут к макушке. Еще до того, как на Западе стали воспринимать йогу всерьез, практически всем был знаком образ йога, стоящего на голове.

Хотел ли Бембо изобразить простого алхимика? Но тогда почему не использовать более расхожий образ – бородатый старик, помешивающий жидкость в котле или соединяющий химические вещества? Похоже, на рисунке, позднее получившем название «Повешенный» и воспетом Т. С. Элиотом в его поэме «Бесплодная земля», изображен не алхимик, а юный адепт, проходящий посвящение в некую тайну. Был ли сам Бембо адептом? На это намекает особое положение ног. А раз он добавил отсылку к эзотерическим практикам, может быть, и остальные карты, которые на первый взгляд изображают обычных членов средневекового общества, в действительности справочник тайного знания? Например, почему в первоначальной колоде двадцать две карты, а не двадцать, двадцать одна или двадцать пять – числа, которым в западной культуре обычно приписывается особое значение? Было это случайностью или же Бембо (а может, те, кого он просто копировал) хотел тайком изобразить эзотерическое толкование двадцати двух букв еврейского алфавита? Но если и существуют какие-либо доказательства, что Бембо или дом Висконти были связаны с некой оккультной группой, то их еще только предстоит обнародовать.

Достаточно быстрого взгляда на поразительные совпадения между картами Таро и каббалой, комплексом еврейских мистических знаний, чтобы понять: карты Бембо просто необходимо толковать в эзотерическом ключе, несмотря на отсутствие неопровержимых доказательств. Каббала в значительной степени построена на символическом значении еврейского алфавита. Буквы связаны с линиями на Древе жизни, и каждой из них присвоено особое значение.

Как было изложено выше, в еврейском алфавите 22 буквы – столько же, сколько «триумфов» в колоде тарокки. Каббала также тесно связана с четырьмя буквами непроизносимого имени Бога, YHVH, которые представляют четыре мира творения, четыре основных стихии в средневековой науке, четыре стадии жизни, четыре способа толкования Библии и так далее. В каждой из четырех мастей колоды Бембо есть четыре фигурные карты. Наконец, в каббале очень важно число десять – десять заповедей и десять сфир, представляющих десять стадий эманации на каждом Древе жизни (их также четыре). Карты каждой из четырех мастей пронумерованы от одного до десяти.

Стоит ли удивляться, что исследователи Таро заявляли, что изначально колоду рисовали как «каббалу в картинках», которая не имела никакого смысла для широких масс, но значила многое для посвященных? Однако на тысячах и тысячах страниц каббалистической литературы карты Таро не упоминаются.

Оккультисты заявляют, что карты появились из секретных источников, и отмечают, например, великое собрание каббалистов и других мастеров в Марокко в 1300 году, но тому нет никаких исторических свидетельств. Хуже того, сами исследователи не ссылаются на каббалу вплоть до XIX века. И конечно, названия и числовые последовательности, которые играют ключевую роль в их толкованиях, появились уже после первоначальных изображений.

Если взять идею Карла Юнга об основных духовных архетипах, психологических структурах в разуме человека, можно сказать, что Бембо бессознательно наткнулся на скрытые источники знания и уже позднее воображение других людей сознательно достроило связи. Но все же столь полное и четкое соответствие – двадцать два триумфа, четыре фигурные карты и десять нефигурных, положение и счастливое лицо Повешенного – похоже, оказалось мощнее даже коллективного бессознательного.