Галина Сапфиро - Сквозь порталы сновидений. Книга первая

Этот эксперимент подтверждает, что мои сны не просто сновидения, генерируемые мозгом, а именно путешествия моей тонкоматериальной сущности по иным пространствам.

Мне было около семи лет, в школу я ещё не ходила, когда мне приснился удивительный по содержанию и по насыщенности красок сон. Он врезался в мою память со всеми подробностями так, будто я видела его буквально вчера. Сон приснился перед самым переездом нашей семьи в предместье Николаевска-На-Амуре, на новое место работы отца: его назначили руководить всеми рыболовецкими совхозами на нижнем Амуре.

Во сне я увидела потрясающую живую картину, которая находилась в здании со стеклянными стенами, с лабиринтом странных залов, с фонтанами и растениями внутри, с гладким блестящим, как тёмная вода, полом. Такой сон присниться мне просто не мог! Вспомните, где и в какое время я жила и мой возраст. О стеклянных небоскрёбах я уж точно не могла слышать, а уж тем более, их видеть.

Я помню, как иду рядом с женщиной. Мы пересекаем небольшую площадь и подходим к очень высокому зданию, стены которого сплошь сделаны из стеклянных панелей. Поднимаемся по ступенькам на крыльцо из полированного серого камня и входим через остеклённые двери внутрь. Здание оказалось очень большим. Внутри было множество помещений, отделённых друг от друга полупрозрачными стеклянными перегородками. Интересно, что одной стены в залах не было, также, как и дверей: они просто перетекали из одного помещения в другое. Планировка внутри представляла собой что-то вроде лабиринта, в котором комнаты располагались так, что каждая из них являлась обособленным уютным уголком. Повсюду стояли небольшие диванчики для отдыха. Кое-где прямо из пола били небольшие фонтаны. Во всех помещениях находилось множество различных растений. Стеклянных перегородок почти не было видно из-за массы зелени, их закрывали довольно большие деревья и вьющиеся растения. На одни деревья словно накинуто ажурные опахала из резных листьев, другие сплошь покрыты крупными темно-зелёными листьями. Наличие цветов я не запомнила, возможно, они имели неброскую окраску. Во многих помещениях находились люди – по двое, по трое, редко больше. Вероятно, это здание было чем-то вроде Дворца Отдыха и Встреч. Некоторые обращали на нас внимание, другие общались между собой и даже не смотрели в нашу сторону, когда мы проходили мимо. Внутри было тихо, не было слышно ни музыки, ни громких разговоров. Я с интересом осматривалась по сторонам и очень боялась отстать. Мне казалось, что если я отстану от своей проводницы, то никогда не найду выхода из этих бесконечных поворотов и зигзагов, тем более, что из некоторых комнат было по несколько выходов. И вот, после очередного поворота, перед нами распахнулся проём в большой зал. Я остановилась потрясённая. Картина, открывшаяся моему взору, была проста по содержанию, но потрясающая по восприятию. Краски… они поражали воображение. Никогда раньше я не видела таких ярких цветов. Хотя прошло много лет, эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами. Во всю огромную противоположную стену простиралось синее, синее море. Сказать синее, значить, не сказать ничего. Потому что в человеческом словаре нет названия этому цвету, цвету небесного сапфира. А над морем пылал кирпично-красный закат или восход во все небо, а может, это само небо было такого цвета. Небо чужого мира. Цвета картины, открывшейся взору, были настолько яркими и насыщенными, что у меня захватило дух. Я была ошеломлена. Вдруг в центре картины появляется чёрная точка. Она увеличивается в размерах и превращается в силуэт корабля без парусов. Возможно, многие, прочтя это, скажут: подумаешь, что здесь особенного. Но невозможно описать словами то, что я видела, потому что этих слов нет в нашем языке. Я могу только написать предложение, сплошь состоящее из восклицательных знаков. И в этом и в других «снах» краски были настолько сочные, что наяву я не встречала даже подобия их. Как будто при пробуждении кто-то выключал яркость, и мир становился блеклым и выгоревшим.

Когда мне исполнилось одиннадцать лет, и мы уже жили на Амуре, я снова посетила Дом-лабиринт в одном из своих странных снов. Но теперь уже я была проводником. Ведя свою знакомую к «живой картине», я не плутала в его залах и комнатах. В предыдущем сне вели меня, а теперь я была здесь своя и знала расположение помещений как свои пять пальцев. И вот снова, пройдя сквозь, причудливо перетекающие друг в друга, холлы и комнаты, я очутилась на пороге зала с «живой картиной». И опять я остановилась, зачарованная этим немыслимо сапфирово-синим морем и пылающим огненным небом. Из глубины «картины» вновь проявилась чёрная точка, так же, как и в прошлый раз, превратившаяся в тёмный силуэт корабля, странных очертаний. Все повторилось с точностью до мельчайших деталей. Что это было: окно в другой мир или картина, живущая своей жизнью и отличающаяся от творений земных художников, как первые рисунки на стенах пещер древних людей отличаются от творений великих полотен эпохи Возрождения. Возможно, это был своеобразный мемориал, запечатлевший памятное событие. Я не знаю. Но впечатления, полученные от её созерцания, я пронесла через всю жизнь. Из этого опыта я вынесла осознание того, что в тех, других мирах, жизнь течёт так же, как и на нашей планете, ведь в первый раз я не знала дороги и боялась отстать и заблудиться, а во второе посещение дома-лабиринта я в нем уже свободно ориентировалась. Значит, какая-то часть моей сущности живёт в том мире, познавая его. То есть, я живу одновременно во множестве миров, и у меня много двойников, что подтверждалось не раз в сновидениях. А недавно подтвердилось и в реальности.

Такого высотного дома с необычной планировкой в виде лабиринта со стеклянными стенами, заполненного растениями, я не видела в своей жизни, хотя с тех пор прошло много лет, да к тому же сама я – инженер-проектировщик архитектурно-строительного отдела.

Было у меня ещё одно мистическое происшествие, связанное с картиной, на сей раз вроде бы обычным живописным полотном из нашей реальности. Это случилось после того, как я начала писать стихи и картины маслом, после спонтанного открытия в декабре тысяча девятьсот девяносто седьмого года творческих способностей. Однажды перед уборкой в комнате, я решила вытереть пыль с картин, стоявших в углу за диваном. Вытащив картины, я расставила их на полу, села напротив и стала рассматривать. На одной из них, которую я назвала «Тишина», был нарисован Вознесенский Кафедральный собор города Мончегорска, расположенный недалеко от берега озера Имандра, у основания сопки Нитис. Собор, изображённый на фоне осеннего пейзажа, отражается в озере. Он освещён заходящим солнцем, в лучах которого горят позолоченные купола и кресты. Картина была не «фотографией» с действительности, а, скорее, астральным изображением того места, где находился Храм. Сам Собор, озеро и сопка изображены так, как они выглядят на самом деле, но ни гаражей, ни сараев, тянувшихся по берегу вдоль озера Имандра, я переносить на картину не стала, оставила только кусты и деревья. Я не всегда пишу то, что вижу. Иногда я изображаю на полотне то, что чувствую, своё ощущение места, так сказать – суть вещей.