Лобсанг Рампа - Главы Жизни

Бросив взгляд вокруг и убедившись, что все собрались и все готово, он сказал:

– Мы собираемся продолжить нашу дискуссию об одной из величайших загадок истории, о Шумерской цивилизации. Это была могущественная цивилизация, которая зародилась при очень загадочных обстоятельствах и исчезла в не менее загадочной ситуации. До нас дошли лишь самые яркие фрагменты ее истории, но все еще отсутствует полная картина. Мы знаем, например, что еще в три тысячи пятисотом году до н. э. шумеры создавали превосходные рукописные манускрипты. У нас есть их фрагменты. Лишь фрагменты, и ничего более. Нам известно также, что у шумеров была система музыкального письма, которая отличалась от любой другой, известной в старом и новом мирах. Были исследованы глиняные дощечки, и ученые путем самых современных исследований определили, что их возраст около трех тысяч лет. На этих дощечках были выгравированы музыкальные символы, которые позволили нам предположить, что это гимн, но символы до сих пор не поддаются расшифровке.

Старик остановился, его глаза расширились, как будто он увидел что-то неподвластное зрению нормального человека. Мгновение он так стоял, глядя в Бесконечность, потом со сдавленным стоном упал на пол. Аудиторию охватило невольное оцепенение, а потом двое бросились в его сторону, а кто-то третий поспешил на поиски медицинской помощи.

Все присутствующие почтительно стояли в стороне, пока два санитара осторожно поднимали потерявшего сознание человека, помещали его на носилки и уносили к ожидавшей внизу машине скорой помощи. Срочно вызванный декан казался совершенно расстроенным и отпустил студентов до вечера.

А в прохладной больничной палате старый Профессор, к которому вернулось сознание, бормотал доктору:

– Странно! Странно! У меня было совершенно определенное ощущение, что я уже пережил эту ситуацию прежде, что я ЗНАЛ происхождение шумеров. Должно быть я слишком много работал. Но я ЗНАЛ ответ, а сейчас он ускользнул. Странно, странно!

Мужчина средних лет неудобно ерзал на тяжелой деревянной скамье, укладывая ногу на ногу и постоянно меняя положение. Время от времени он поднимал испуганные глаза, чтобы посмотреть вокруг. Из дальнего угла комнаты доносился резкий безликий голос медицинской сестры, выдавливавшей из себя монотонные указания:

– Гарленд, вам нужно посетить доктора Нози. Вот ваша медицинская карта. Идите вон к ТОЙ двери и ожидайте, пока Доктор не поговорит с вами. Роджерс, вы пойдете в терапию, вам нужно пройти несколько тестов. Вот ваши документы. Идите вдоль коридора, ТУДА.

Голос постоянно продолжал звучать и напоминал голос скучающего диктора, объявляющего цены на Аукционе.

Мужчина средних лет вздрагивал, поглядывая на ряды людей впереди собой. Рядом ожидали пациенты без сопровождения, новички, сопровождаемые родственниками, и несколько больных, рядом с которыми стояли плотные надсмотрщики. Время тянулось медленно. То там, то тут мужчина или женщина вскрикивали, по-видимому захваченные какой-то невообразимой фантазией. Мужчина рядом кричал:

– Я должен, и если ты должен, то делай это!

Подпрыгнув, он забегал по комнате, расталкивая людей в стороны, проскользнув мимо надсмотрщика, пытавшегося его поймать, повалив клерка, а затем бросился головой вниз в открытое окно. Вначале произошло незначительное замешательство, а потом голос медсестры снова невозмутимо забубнил.

Снаружи хмурые строения из красного кирпича поблескивали от усиливающегося к полудню зноя. Солнце отражалось во множестве оконных стекол. Повсюду были видны люди с пустыми глазами, стоящие или слоняющиеся. Они, казалось, копались в гравии тропинок в поисках сорняков. Надсмотрщики бездельничали в стороне, стараясь использовать каждый клочок тени, и наблюдали за усиленно работающими людьми. Подальше, где покрытый травой склон холма был очень крут, ряды неряшливо одетых женщин выбирали мусор и камни из травы, чтобы косилка могла выполнять свою работу. Под развесистым деревом изможденная женщина стояла в самой величественной позе и презрительно рассматривала двух бдительных женщин-надзирателей, которые смотрели на нее в беспокойном ожидании.

У главных ворот два надсмотрщика останавливали въезжающие автомобили, осматривая пассажиров. Больной, пользуясь случаем, попытался ускользнуть за спиной надсмотрщика, но вскоре был остановлен.

– Эх, Альф! – укорял его надсмотрщик. – А ну-ка, давай обратно – мне не до шуток, я занят.

За высокими каменными стенами и тяжелыми воротами по тротуарам сновали пешеходы. Некоторые из них, заметив открытые ворота, заглядывали вовнутрь и сразу же уходили прочь, стараясь забыть этот запретный мимолетный взгляд на Жизнь За Стенами.

В приемной мужчина средних лет вдруг встал, как будто кто-то случайно произнес его имя. Он решительно подошел к столу медсестры и сказал:

– Это все ошибка, я…

– Да, да, я знаю, вы нормальны, так нормальны, как только это возможно, – прервала медсестра. – Все они говорят одно и то же. – Вздохнув, она взяла медицинскую карту и еще какие-то бумаги и кивнула ожидавшему надсмотрщику. – Отведи-ка этого к доктору Холлису, – сказала она, когда тот подошел. – Он говорит, что все это ошибка и он нормален. Следи, чтобы он не сбежал.

– Пойдем, парень, – сказал надсмотрщик, сжав руку мужчины средних лет и подводя его к маленькой двери. Они вместе прошли по коридору с дверями по обеим сторонам. Из-за одних доносились вздохи, из-за других – стоны, из-за еще одной странный журчащий звук, заставивший надсмотрщика отпрыгнуть подальше и энергично потребовать помощи для того, чья жизнь ключом вытекала из перерезанного горла. Мужчина средних лет дрожал и, казалось, терял сознание.

– Что, испугался? – спросил надсмотрщик. – Ты еще ничего не видел. Но у тебя ВСЕ впереди!

Наконец они остановились перед дверью, надсмотрщик постучал, и глухой голос произнес:

– Войдите.

Втолкнув мужчину средних лет в дверь, он вошел и положил карту и бумаги на стол.

– Еще один для вас, доктор, – сказал надсмотрщик.

Доктор медленно протянул руку, взял бумаги и сложил их в стопку вместе с медицинской картой. Потом все так же вяло он начал читать, откинувшись на спинку своего вращающегося кресла и совершенно не обращая внимания на мужчину средних лет. Он внимательно вчитывался в каждое слово и делал заметки, а потом поднял голову и коротко отрезал:

– Сядьте!

– Итак! – сказал доктор, когда пациент, дрожа, уселся перед ним. – Что все это значит? С чего это вы решили, что можете быть в двух местах одновременно? Объясните мне.

Он снова откинулся на спинку кресла с выражением скучающего смирения на лице и закурил сигарету.