Лобсанг Рампа - Три жизни

Они неслись дальше, оставляя позади красивый парк и приближаясь к местности, которую в другом измерении Арнольд назвал бы высокогорьем. Он обнаружил, что с улучшением его духовного зрения и чувства пятого измерения он утратил способность объяснять происходящее обычным земным языком. Перед тем как они приземлились в каком-то чудном городе, он задал еще один вопрос: «Скажите, а хоть кто-нибудь с Земли бывал на этом уровне и возвращался назад?»

«Да, в очень редких, особых случаях, очень особенные люди, те, кто были избраны, наделены миссией, посещали это место, чтобы узнать, как в данное время обстоят дела, и получить новые инструкции по поводу того, что они должны говорить людям на Земле».

Они понеслись вниз, все вместе, одновременно, будто связанные невидимыми узами, и Арнольд вошел в новую фазу существования, находящуюся за пределами человеческого понимания и представления.

Старому Писателю приснился сон, и вот как это было. Он сидел на своей больничной койке с маленькой пишущей машинкой на коленях. Ну, знаете эти машинки? Его машинка была легкая, маленькая, канареечно-желтая, ее подарил писателю его старый друг Ги Мендельсон. Машинка умела весело стучать, попадая в умелые руки.

Мисс Клеопатра сонно уткнулась ему в бок. Она видела те сны, которые приходят сиамским кошкам, когда они сыты, когда они в тепле и холе. Мисс Клео, говоря откровенно, храпела, как старый тромбон, если тромбоны ВООБЩЕ храпят. Неумелый монотонный стук по клавишам наводил скуку, шум уличного движения, долетавший из-за окна, был как жужжание пчел на летнем цветущем поле.

У старого писателя ужасно болела спина. У него было такое чувство, будто в плоть и нервы впиваются острые щепки. Он не мог сдвинуться, потому что у него была параплегия – это когда ноги не работают, знаете ли. Да и в любом случае, пошевелиться – означало бы потревожить прекрасный сон мисс Клеопатры, ведь красивые кошечки, такие, как мисс Клео, всегда видят прекрасные сны, мешать которым ЗАПРЕЩАЕТСЯ. Наконец боль притупилась, стук по клавишам замедлился и наконец, с некоторой строгостью в голосе, Старый Писатель сказал: «Убирайся с глаз моих долой, машинка, надоела ты мне». С этими словами он поставил машинку на край прикроватного столика и задвинул ее подальше. Откинувшись так далеко, как смог, он закрыл глаза и захрапел – уж ОН-то точно храпел, ему рассказывали о его раскатистом, громком, заливистом храпе, если не врали, конечно. Вот, так что он захрапел, а раз так, то, по всей видимости, он заснул.

Перед его глазами во сне проходило множество картин. Ему снилось, что он плывет над улицами города, он знал, что это его астральное тело, но его тревожила такая мысль: «Боже, я хоть пижаму-то надел?» Ведь на астральном уровне многие люди забывают о том, что этикет предписывает цивилизованному человеку прикрывать хоть некоторые участки своей анатомии.

Старый Писатель плыл и плыл в воздухе, но внезапно остановился как вкопанный. Внизу, под ним ехала двухместная машина, выражение «нестись, сломя голову» весьма удачно подходило для описания того, КАК именно она ехала. Это была открытая двухместная машина, одна из этих английских скоростных штучек, «остинхили» или «триумф», так или иначе, она неслась по дороге во весь опор, а молодая женщина, сидевшая за рулем, казалось, не обращала на дорогу ни малейшего внимания. Волосы ее развевались, время от времени она поднимала руку и отбрасывала со лба лезущие в глаза пряди. И как раз когда она подняла ко лбу правую руку, чтобы убрать назойливую прядь, на перекрестке появилась машина – огромная тяжелая колымага – и остановилась как раз у нее на дороге!

Раздался ужасный, гулкий удар и скрежет металла, звук, вообще говоря, был очень похож на тот, какой производит сминаемый в кулаке спичечный коробок. Старую колымагу несколько футов протащило по дороге. Из-за руля выбрался мужчина и перегнулся пополам, от шока его тошнило прямо на дорогу. Его лицо было красно-бледным от страха – если вы понимаете, что значит быть красно-бледным. Если вы не знаете, что это такое, что ж, скажу, что он выглядел так, будто его замучила морская болезнь или, в данном случае, автомобильная болезнь.

Со всех сторон сбегались зеваки с выпученными глазами и открытыми ртами. Любопытные глядели из окон машин, мальчишки неслись по улице, призывая друг друга посмотреть на «классную аварию».

Какой-то человек побежал звонить в полицию, и вскоре раздался вой сирен, возвещающих о том, что полиция и скорая помощь спешили к месту катастрофы. А катастрофа действительно была серьезной.

Первой примчалась полицейская машина, резко затормозила, и из нее выскочили двое полицейских. Из прибывшей секундой позже скорой помощи выпрыгнули два санитара. И те и другие подбежали в месту столкновения.

Там была суета, толкотня и крики. Полицейский бросился назад, к своей машине, и принялся орать в рацию, чтобы прислали тягач. Он орал так громко, что непонятно было, зачем ему рация, его, кажется, слышал весь город.

Скоро в конце улицы стали видны янтарные вспышки мигалки тягача, и он с грохотом пронесся против движения. На этой улице было одностороннее движение, но в чрезвычайных ситуациях такое допускается. Тягач красиво развернулся и задом стал сдавать к месту столкновения. Тут же «остинхили», «триумф» или как там еще, оказался уже в нескольких футах от места столкновения. Когда тягач остановился, тело молодой женщины упало на землю. Оно едва заметно подергивалось, это были последние проблески угасающей в нем жизни.

Старый Писатель плавал над всем этим, издавая астральные звуки, которые можно было бы передать как «Тсск! Тсск!». Он снова стал смотреть на место катастрофы, потому что увидел, как возле уже мертвого почти тела девушки стало формироваться облачко. Затем серебристый шнур, соединяющий физическое тело с астральным, стал утоньшаться и вскоре лопнул. Старый Писатель увидел, что астральное тело девушки является точной копией физического. Он бросился за ней, крича: «Мисс, мисс, вы забыли надеть панталоны!» Но он тут же вспомнил, что современные девушки не носили панталонов, они надевали трусики, или бикини, или колготки, или как там оно называется, и он подумал, что непозволительно вот так вот гнаться за девушкой, крича, что она обронила бюстгальтер или трусики и все такое. Кроме того, он вспомнил о своей параплегии – от возбуждения он забыл, что астральное тело-то не страдает этой болезнью. Итак, девушка уплывала в высшие сферы.

Внизу была суета, люди, толкая друг друга, вытирали что-то, что было похоже на то, как если бы на асфальте разбилось несколько бутылок кетчупа или пара банок малинового варенья. Пожарная машина прибыла на место, струи воды смывали с дороги кровь, моторное масло и бензин – или газолин, как его называют на североамериканском континенте.