РДРС - Отцовская книга. Объединённая версия. Пока не поймёшь истинную ценность Знаний, твой жалкий удел – лишь покупать вещи

– Если хорошенько вдуматься во всё то, что ты, седовласое и интеллектуально развитое создание, тут наплёл, многое, конечно, становится понятным, …немного занудством, правда, попахивает, – улыбнулся Верега, – но, могу тебя искренне заверить, что слушать твою околонаучную нудятину мне однозначно нравится, по крайней мере, засыпать под неё точно будет весьма и весьма недурственно…

– Значит…, попахивает тут ему…, и засыпать будет ему недурственно…, ну-ну…

– А мне вот охрененно понравилось, – вступился за учителя Рагнир.

– Тише, тише…, что ты так кипятишься…? Сказал же, нравится мне всё…, с вами хочешь, не хочешь, а поднимешь свой интеллектуальный уровень, и за сим прошу принять мою искреннюю благодарность.

– И в чём же она будет выражаться? – спросил молодой да дерзкий.

– То есть, осознание того, что ты, молодой человек, помогаешь другу развиваться и расти над собой, не является достаточной для тебя благодарностью. Я, можно сказать, дарю тебе в ответ это уникальное чувство, – грозно сдвинул брови перешедший в наступление Верега.

– Разве любящая мать требует платы у ребёнка за Любовь свою..? Разве сама её Любовь не является для неё уже наградой…? – вторил Вереге Габринус.

– Тихо, тихо, раскипятились тут, учителя боевой словесности, – попятился к краю плота Рагнир и от Души рассмеялся.

За ним тут же последовали и его друзья.

– Шутки – это, конечно, хорошо…, но в каждой шутке есть доля правды, и ты, мой мальчик, ненароком высветил её фонарем своим. Ситуация: человек живёт, развивается, совершенствуется, взращивает добродетели свои, ухаживает за ними, поливает их, и вот, наступает момент, когда уверившись в какой-нибудь своей добродетели, в силе и стойкости оной, желает он получить признание её другими, получить, так сказать, некоторую благодарность от общества, некую сатисфакцию…, совсем не задумываясь, что его добродетель, сама по себе, уже является ему достойной и заслуженной наградой. В общем, тычет он ею везде, куда только может дотянуться, гордится ею, готов выцарапать глаза всем, кто её не ценит… Так вот, что хочу сказать вам я, проницательные други мои, …опасность таится здесь для восхождения человека на высоту свою… Не должны вы ждать никакой благодарности за добродетель вашу, выше должны вы быть как любых благодарностей, так и любого порицания…, скрытое тщеславие и больная жажда сладострастия, а не здоровое себялюбие кроется тут…, не пропустите в себе эти признаки нарождающейся болезни, беспощадно выжигайте их коварные ростки калёным железом. Осознание того, что идёте вы верным путем, что идёте вы дорогою Развития и Созидания, возвышает вас в собственных глазах, а это самое главное, гордитесь им, осознанием этим…, у вас есть на это Право. А жаждет награды и воздаяния за добродетели свои лишь чернь да быдло, …для Благородного человека не существует таких слов. Также, как не существует слов: наказание и месть во имя справедливости. Запомните, прикрываясь справедливостью не мстят и не наказывают, …если, уж, вынуждены вы судить человека, так наказывайте его из сострадания к нему, из Великой Любви к Будущему Достойному Человеку и никогда не держите обиды на свершившего вам зло, …простите его, ведь им он прежде всего сотворил зло самому себе…, а вот за это его уже прощать, ну, никак нельзя. И творя суд свой, помните, что вы и только вы несёте всю полноту ответственности за всё то, что вы делаете, и с последствиями своих поступков жить тоже придётся вам, а посему, то, что решили сделать – делайте самолично, не перепоручая, по возможности, это кому бы то ни было, ведь палачам, действующим от вашего имени, тоже придётся жить с деяниями своими…, и пусть мотивы действий ваших всегда будут чисты. Ну, и, напоследок, хочу сказать вам…, опасайтесь всех тех, в ком сильно желание наказывать – желчная зависть, мелкая злобная мстительность и нездоровая жажда власти скрываются под их овечьими шкурами.

– Да, уж, братцы, позвольте вам доложить, вы такие животрепещущие, такие злободневные темы тут поднимаете, что у меня, от этих самых тем, аппетит разыгрывается…, и разыгрывается он, смею вас заверить, совсем не на шутку, – погладил Верега свои неплохо спрятавшиеся под весьма изрядным слоем сального напыления чуткие и горделивые мышцы брюшного пресса.

– У тебя, дружище, на мой отстранённо незамыленный взгляд, любые темы способны стать катализатором перехода сего процесса в особо активную фазу, – засмеялся Габринус. Ну, раз, уж, такой процесс набирает обороты прямо сейчас…, то у меня имеется для вас, проголодавшиеся сотрапезники мои, отличное предложение – быть может, походных лепёшек сегодня напечем…? Как вам идея…?

– Да, она превосходна…! Ты прямо мысли мои читаешь, провидец! – воскликнул обрадованный мореход. Рагнир, включайся…! Есть работа твоим двум приятелям-сватам заповедным жерновкам – в общем, доставай зерно…, молоть его будем.

– Ну, наконец-то, а то я уже было начал думать, что просто так эту тяжесть таскаю, – улыбнулся молодой человек, лихо доставая из ранца небольшие каменные жерновки и запас зерна, который путешественники взяли с собой в дорогу.

Не прошло и получаса, как у наших друзей образовалось вполне себе приличная горка свежемолотой и бесконечно ароматной цельнозерновой муки.

– Ох, чувствую не зря прогибались спины наши под тяжестью этой портативной мельницы…, – сцепив руки за спиной, грозно вышагивал, нарезая нетерпеливые круги вокруг работающих друзей, Верега.

– Не наши спины прогибались, а конкретно моя…, так что не стоит пытаться примерять на себя, принадлежащий исключительно моей трудолюбивой персоне столь элегантный и, ещё раз прошу заметить, именной лавровый венок, не видишь что ли…, не лезет он на твою голову, – разразился праведным гневом Рагнир.

– Ладно, ладно…, честь и хвала в этом вопросе целиком и полностью принадлежит тебе, мой щепетильный друг, – успокоил его изголодавшийся обладатель грозной походки. Признаю в этом вопросе твое Право и больше на него не посягаю…

Между тем, Солнце клонилось к закату, и друзья потихоньку стали присматривать себе место для будущей стоянки. Вскоре оно обнаружилось – это была небольшая песчаная коса, с трёх сторон окружённая древесными насаждениями. Путешественники вытянули подводный парус, пристали к берегу и выдворили подальше от реки на песок свой плот для просушки. Затем они развели костёр и поставили кипятиться воду. Пока Габрирус занимался чаем, Верега высыпал всю приготовленную Рагниром муку в котелок, залил её крутым кипятком в соотношении примерно два к одному, чуть посолил и хорошенечко размешал всё это дело своей аккуратной медвежьей ладошкой, замесив, надо признать, по-настоящему отличное пресное тесто. Дальше наш обладатель непревзойдённых пекарских способностей накрыл котелок влажной тканью, поставил тот, минут на двадцать-двадцать пять, отдохнуть подле костра и отошёл, чтобы нарезать веточек, около полутора сантиметров в диаметре, которые, по его задумке, после тщательной очистки от коры должны были стать основой для наматывания на оные мини-спиралькой мироздания тончайших полосок уже отдохнувшего и ни с чем не сравнимого упругого походного теста. Готовые хлебные шампуры друзья с Превеликой Любовью в сердце бережно разместили над затухающим жаром углей костра, постепенно проворачивая те для равномерного их пропекания. …Флюиды, честно сказать, стали исторгаться просто фантастические…, и всё близлежащее пространство тут же заполонило пронзительное ощущение чего-то цельного…, чего-то земного… и, одновременно, божественного…, одним словом, это была благодать…