Атман Флек - Утудус. Книга 1

– Зверь выпустил нас, выпустил. – Повторяли тихо они.

Гумхала

Почти все стихло, виднелись лишь проблески огня прорывающегося сквозь дым, который вытягивался все еще работающими огромными воздушными турбинами. Повсюду виднелись следы недавних боев; разбитые жилища Гумхальцев больше походили на разбросанные камни у кальдера вулкана. Мазулиты скользили словно большие тени— в поисках новых жертв. Теперь они стали хозяевами этого места.

Тлеющий стебель бледной ягауды еле освещал маленькую комнату. В центре сидел Аши, погрузившись в глубокую медитацию, отпустив своего Номена. Вокруг него последовательно мерцали 18 подсоединенных к нему детонаторов, и отключение хоть одного, привело бы к мощному взрыву, который обрушил бы шахту. Вдруг стена проломилась и в комнату вполз грузный Мазулит. Сделав несколько кругов вокруг Аши, червь замер перед его мордой, как будто что -то блеснуло в его примитивном мозге. Он открыл пасть, из которой показался светящийся язык.

Тонкая нить вела к ярко светящемуся силуэту, перед которым застыла большая серая сущность с маленькой пульсирующей светлой точкой. Но исходящее от силуэта свечение все больше и больше наполняло пространство, постепенно поглощая серую сущность – коагуляция была необратима .

Прыжок – и Мазулит проглотил Аши. Тут же сработала плазменная бомба, поток ее разрушительной энергии наполнил Гумхалу огнем, свод обрушился. Пламя вырвалось наружу и взрывная волна пронеслась по всем ходам, поднимая на поверхности каменистую пыль, вся поверхность, под которой располагалась Квазуритовая шахта, просела, часть горных вершин буквально сложились в образовавшийся котлован, и оттуда вырвался последний вздох шахты из густого монацитового песка.

Всю дорогу мы молчали, помогая идти раненым и тем, кому было невмоготу двигаться дальше. Я все думала об уже исчезнувшем месте, а также о Гумхальцах и фигрианцах, которые исчезли вместе с ним. О большинстве из них даже и не вспомнят, а для оставшихся в живых это будет то, о чем лучше забыть.

Мы шли несколько кальп, пока перед нами не появилась первая скала, которая называлась Мледа, из 18 горных пиков. Она возвышалась, скрывая в своей тени идущих в каньон путников, безмолвно продолжая плести ткань мироздания.

Уже заходило Зеро, и его лучи освещали багровым светом зубцы скал, один из них разделила свет Зеро надвое, и тень его протянулась до противоположного края великого каньона, где уже появились первые огни селения Гин у храма. Мы, изнуренные, шли по узкой тропе, и больше всего на наше подавленное состояние влияли воспоминания, переполнявшие наши умы… Габер – под его грозным внешним видом скрывалось то, что двигало им в темноте этих шахт, что вело его к истинному свету до самого конца. Аши – слепой старик, видевший больше чем многие из нас.

Навстречу нам вышли Зоргиане в светлых длинных одеяниях, украшенных золотистыми листьями зикуа. Сингуляторы, служители храма, расступились, и я увидела маму. Она развела руки в стороны в знак приветствия, я почувствовала как мое сердце наполняется радостью. Мы обняли друг друга. Поприветствовав нас, Зоргиане помогали нам спуститься по крутой, длинной извилистой лестнице в каньон.

Все сумбурно, прострация того места не дает объективного видения и концентрации на чем либо, оно дает осознанность, как осколок прозрачного стекла в воде, уловивший луч света, который на короткое мгновение блеснул в тебе. Лежа на спине, я ощущаю песок под своей ладонью; еще недавно на этом месте бушевал огонь. Приподнявшись, я увидела горные обугленные вершины, вулканы, из которых еще шел густой дым – он поднимался к небу и сливался с серыми тяжелыми облаками. Грохотавшие великаны еще напоминали о своей силе, некоторые были отчасти разрушены, и по их прожилкам еще струились ручьи застывающей лавы. Сильный грохот прокатился над этой долиной, огромная трещина появилась подо мной, и я провалилась в нее. Внизу бурлила раскаленная порода, цефейды остановились, и мой полет растянулся в бесконечное погружение. Мой страх критически огромен перед неизбежностью, клубы дыма вздымаются вверх, я проваливаюсь все ниже и ниже. Вот огненное озеро за мгновение до соприкосновения с моим телом, и я погружаюсь в этот страх внутри себя. Безмолвие, в котором я очутилась, окутало меня, как мать в первые мгновения моей жизни, и это чувство растворяло твою сущность.

Открыв глаза я увидела ее, она держала меня за руку и смотрела на меня с улыбкой. Ее светлые альны аккуратно облегали плечи, магнитный импульс которых притягивал их к ее телу.

– Ты проспала целую вечность, – Мама подошла к окну из которого виднелся храм.

– Я уж и забыла, когда мне было так легко и уютно, – потянувшись ответила я.

– Вставай и пойдем прогуляемся. Ты, наверное, соскучилась по этим местам, тогда ты была слишком мала. Я помню, как ты бегала без устали в саду Зикуя и собирала их кислые плоды, которые нравились, наверное, тебе одной, – Мама направилась к выходу.

– Да это было как будто вчера, – Опустив ноги на пол я почувствовала приятную прохладу. Когда я вышла на улицу, прямо передо мной пробежали дети спасшийся из шахт – они уже играли вмести с ребятней местных жителей. Это место походило на маленький островок той, довоенной, Зоргии, когда спектр цветов на планете был разнообразным. Везде, куда бы ни падал взор, каждая деталь переливалась всевозможными красками, да и видов животных было огромное количество! А теперь Зоргия походила на серую безжизненную планету. Я увидела, как толпы детей окружили близнецов, с любопытством рассматривая их белую кожу и прозрачные сплетенные альны. Когда те касались их, дети восторженно подпрыгивали от радости.

– Им здесь нравится, – Я услышала голос мамы, стоявшей поодаль от меня. Они здесь получают светлую энергетику, ей же и делятся.

– Когда я впервые увидела их в шахте, на них было больно смотреть. Они походили на загнанных зверьков в ловушке холодных стен. – Я не отрывала взгляда от детей, теперь это вызывало только радость за них.

– Они не от стен шахты были измождены и не от камня, который они искали, а от безразличия одних живых существ к другим и от причиняемой вокруг всем и каждому боли. Их чувствительность очень высока, и всю негативную энергию они пропускают через себя, пытаясь ее трансформировать. – Мама слегка ударила рукой об руку, указывая на знак дисбаланса существа.

– Но были там те, кто относился к ним с теплотой, – вспомнив Аши, проговорила я.

– В каждом есть маяк, только одни в нем поддерживают пламя постоянно, а другие забывают о нем, сворачивают от него в мрачный океан невежества.