Атман Флек - Утудус. Книга 1

Мы прохаживались по каньону, и мама показывала мне места, где сила проявляет себя, как первородный источник, где простые неприметные вещи, ничего из себя не представляющие, в моменте говорили с тобой, и встречающиеся Зоргиане были хоть и не многословны, но открыты. Подошедшая к нам группа служителей была облаченные в серую легкую одежду, на всех были страховочные пояса и веревки со множеством карабинов и крючков. Среди них я увидела Кали и Лини, которые развели руки, приветствуя нас. Один из служителей, стоявший рядом с Кали, пристально посмотрел на меня. Он был из расы Ирбисов, высокого роста и худощавого телосложения, с вытянутыми до колен руками, его альны были переплетены между собой, а длинные крепкие пальцы – перебинтованы.

– Нок, вы уже ознакомили наших гостей со спецификой вашей работы, я смотрю. Аннуки, или небесные строители, они работают там, где большинство побоялись бы – на вершинах скал, в каньоне. Там требуется постоянный ремонт в связи с участившимися колебаниями Зоргии, а они с каждым разом становятся все сильнее, планета устает от нас.

– Да, они заинтересовались нашей деятельностью, а храбрости им не занимать. Так что они теперь не совсем гости, – Нок снова взглянул на меня.

– Из глубин мы поднимемся вверх – какая причудливая складывается история, – Проговорил Кали, сложив ладони треугольником и поднимая их, указывая на развитие существа.

– Что у вас с пятой вершиной? – Мама отвела Нока в сторону.

– Мост между пятой и шестой скалой разрушен окончательно после последней волны, предстоит большая работа. – Нок посмотрел в сторону этих двух скал. Одна была полусферическая, с небольшим выступам на вершине, ее называли Зоргия или Мать. А рядом с ней находилась скала пониже, ее край упирался в соседку, словно придерживая ее. Вторую вершину называли Гибер – в честь нашего спутника. Между ними имелись остатки осыпавшегося каменного моста.

Мама ушла с группой строителей обсудить возникшую проблему. На уставшем лице Нока, покрытом каменной пылью, возникла улыбка. Он подошел ко мне, опустив голову в знак уважения.

– Нок, старший из группы Аннуков, давно хотел увидится с пилотом фотоно-корабля. – Он смахнул пыль с лица.

– Вас так мало для ремонта таких естественных колоссов.

Я еще раз взглянула на скалы.

– Аннуки – это первопроходцы, те кто прокладывает путь, крепит веревки и крючки для основной группы небесных строителей. Сначала нас было больше, но скалы не прощают ошибок. Летные приспособления в этом каньоне не работают из-за магнитных стыков Зоргии в этом месте.

– Опасная у вас работа. – Продолжила я.

– Когда ты полностью погружен в свою дело, ты более, чем сконцентрирован на ней, и каждый выступ, каждое движение приобретает отчетливую форму видения. По-другому в нашей работе не выжить, – Он положил руку себе на грудь.

– Я смотрю вы нашли общий язык с Ноком, он один из лучших Аннуков, не смотря на столь юный возраст, – Улыбнувшись сказала мама.

– Еще бы летать научиться, – Нок улыбнулся в ответ.

– Нет ничего невозможного, – поддержала шутку мама.

Я посмотрела на маленькое отверстие в скале, из которого вылетела птичка кайун, ее заостренный клюв хорошо приспособился к сбору нектара местных однотонных цветов, а четыре крыла позволяли отлично маневрировать в воздухе. Покружившись над нами, она резко пролетела перед моим лицом, рецепторы моих альн почувствовали поток воздуха от ее крыльев. Я снова вспомнила Квазуритовые шахты, Габера и ту вспышку, Аши и то как он помог мне, древний старик с внутренним светом как от Зеро.

Тропинка между деревьями постоянно изгибалась, стрекотание каюнов было слышно здесь по всюду. Подойдя к роднику, высеченному в скале, я увидела тонкую струйку воды, которая за многие эллипсы выточила себе путь в камне. Проведя пальцем по этой канавке, я почувствовала, как капли побежали по моей руке, стекая вниз: я и камень, я и вода – едины.

– Этот родник называют Шакти – маленький воин который победил скалу. Так и мы должны прокладывать путь, – Нок, стоявший позади меня, нарушил тишину этого места.

– Да удивительный родник, – Убрав руку я обернулась к Ноку и в какой-то момент он сам мне показался этим родником, Утудус, карабкающийся по огромной скале.

– Я видел, как ты ушла опечаленная чем-то. Не хотел лезть в твою грусть со своими советами, но могу поделится своим опытом…

– Продолжай, – согласилась я.

– Прошлое нас очень часто не отпускает, затягивая в свой покосившийся дом, в котором – лишь ушедшее счастье или горе. От этого легче не станет, о прошлом надо помнить, как об уроке, и делать выводы, исправляя ошибки, но не жить им. Оглянись сейчас вокруг себя, что ты видишь? – Я огляделась и, немного подумав, хотела что-то сказать. Но он прервал меня:

– Говорить только то, что было на тот момент у тебя в мыслях, но теперь стало прошлым – лишено смысла.

Нок положил руку себе на грудь.

– Ты прав я еще была в прошлом, – Ответила я.

– Давай вместе – и только это мгновение со всей детализацией того, что ты видишь и чувствуешь, – Нок прикрыл глаза и когда он их снова открыл, зрачки его соединились, мой взгляд от его глаз упал на закрученные стволы Зикуя, кора которых переходила в острые шипы, на которых скапливалась влага. В каплях отражалась тропинка между деревьями, вершины скал, как вечных стражей каньона, и облако, что скрывало Зеро, лучи которого озаряли все пространство вокруг. Капля, в которой был весь мир, в одно мгновение упала и исчезла.

Когда я захотела поделится этим переживание с Ноком, его не оказалась рядом. Во мне что-то мгновенно переменилось. По пути к дому я все больше начала всматриваться в то, что меня окружало, в Зоргиан и в свои мысли. Подойдя к храму, я снова увидела Нока.

– В такие моменты лучше оставаться одному, – Проговорил с улыбкой он. – Будущее – как мимолетный взмах кисти вселенной, готовый написать всю картину целиком, но ждет своего художника-наблюдателя. Это слова Маури, – Продолжил Нок.

– А где сам Маури для вас? – Спросила я.

– Он здесь, – Нок указал на зеркальную стену храма, от которой отражалась зеро.

– И вы с ним говорите?

– Как с тобой, – Улыбнулся Нок.

– Но редко. В основном он любит молчание, ведь в нем больше понимания, чем в путанице слов, которую мы сами, порой, не понимаем, – продолжил он.

– Кстати, видишь, зеркальные башни храма – в них отражаются лучи, падающие на скалы в определенный промежуток в течении кальпы, так укладывается 18 чисел.

– Это наши Цефейды? – С удивлением спросила я.

– Да, так было задумано еще первыми Сингуляторами, – Нок посмотрел на один из разрушенных пиков.

– После одного мощного колебания скала была разрушена, и теперь луч там не останавливается, а растворяется в долине. Это и есть 18 скала Маури. Туда теперь никто не поднимается, там погибло много Аннуков и небесных строителей. Это теперь его покой, где даже цефейдов нет, – Нок показал на скалу. К ней не было переходов и мостов, как у других, она была ниже остальных, и, казалось, вот-вот упадет. Взглянув снова на Нока, который неотрывно смотрел на скалу, я подумала о некой связи между ним и этой каменной вершиной, силой или знанием – все это было для меня непонятно, как и та покосившееся скала.