Атман Флек - Утудус. Книга 1

– А как живут колонисты, которые строят это все и гибнут здесь? Расспрашивала его я.

– Да, им тяжело, но выбор здесь не велик. Одни улетают назад на Зоргию, но не находят там себе заработка и возвращаются.

– Ир, моя дочь тебя еще не утомила своими вопросами? – Я услышала голос отца, идущего к нам. Он смягчил наш разговор с Доктором. Я развела руки в стороны, поприветствовав его.

– У этих пещер поразительная слышимость и ваш разговор с Иром был слышен не только мне, поэтому мы здесь больше общаемся жестами, особенно, если речь заходит о том, что касается Систем. Изначально после войны к Гиберу присматривались как к основной базе для фотона-кораблей. Первые рабочие с Зоргии, которые сюда прилетели задолго до твоего появления, не смогли приспособится к внешней среде Гибера. Аште им платила большие Энеры, но после вахты никто из них сюда не вернулся. Тогда корпорация, пропагандируя добровольческие миссии, цель которых была устройство жизни на планетах системы, где присутствовал хоть какой- то процент водорода и кислорода, создала целую армию идейных колонистов. Они, не найдя себя ни в чем ином, были готовые лететь куда угодно целыми семьями – так появлялись колонии в нашей системе. О многих сейчас забыли, об иных мы просто ничего не знаем, возможно они просто сгинули, там, в космосе – это была целая эпоха тех ушедших цефейдов. Гибер был одним из первых небесных тел, где они поселились и их было не мало. Конфедерация построила для них небольшую базу под поверхностью, провела вентиляцию и обеспечила пищей на первое время. Так они и жили до тех пор, пока взор Фотона не упал на Гибер. На Зоргии такой проект был бы смертелен для нас как вида, как тебе уже об этом сказал Ир, – Отец взглянул на меня, чтобы убедиться, что я понимаю, о чем он говорит.

– Мы разрушаем чью-то жизнь под видом чего-то великого, – Продолжила я. – Я вижу того юного Сингулятора, с которой я познакомился на закате эпохи Хаоса. Твоя мать непрестанно заботилась о каждом живом существе, которое встречала на своем пути, вне зависимости от того, кто это был. В попытках спасти наш мир, она, порой, отчаивалась, а когда началась война с нее сорвался последний слой нашей Зоргианской брони. Тогда-то она и стала Сингулятором, уйдя со своими Утудусами в каньон, унося тебя от меня. Я тогда долго ее не понимал, злился на нее, работа стала для меня всем, и я отдался ей без остатка. Так всегда и бывает во вселенной – одно угасает и гибнет, а другое прорастает и расцветает. Вдох и выдох твоего внутреннего творца – вот что наша жизнь здесь, – Отец снова посмотрел на меня.

– Когда я отделялась от Дуалиса, чувства тела переставали существовать, лишь дыхание и стук сердца были неразрывной связью с внешним миром. Погружаясь вне цефейдов и пространства, я замечаю, что события размазываются где-то за горизонтом. А при возвращении в Дуалис, мне часто приходят ведения.

Я вижу формирование звезд и планет в неведомой мне галактике, а возможно и вселенной. Номена постоянно тянет к одной удивительной планете, я наблюдала, как она рождается из фрагментов белой звезды, пыли и метеоров падающих на нее. Однажды я почувствовала в ней зарождение живого, но когда погибла мама, Белая звезда убила только зародившуюся жизнь, и там снова бушевали вулканы, превратив ее в огненную пустыню, – Я провела пальцем по мокрой стенке в туннеле, и капли, собравшись покатились вниз. Отец какое-то время молчал, все что касалось мамы, было тяжело для него, и он предпочитал сдержать эмоции внутри того самого творца.

– Ты знаешь, как я подхожу к этому с точки зрения науки. Выход из Двойственного мира – это короткая фаза импульса работающего мозга до полного погружения и выхода Номена. Это как некая совокупность несущих частиц энергии, не имеющая никакой массы, но являющаяся формирующей частицей Базона. В этот момент перехода и возникает сознательное созерцание различных вариаций событий в Скалярном поле до момента, пока Номен не растворится в нем до бессознательного состояния, где все находится в Латентности или в супер позиции – одновременно везде до появления наблюдателя, – Отец улыбнулся, прервав тем самым наше молчание.

– Иначе будущего пилота такого корабля не развеселить, кроме как научным методом, которого хватало в академии. Ты, кстати, не хочешь взглянуть на венец нашей цивилизации? – С воодушевлением произнес отец.

– С удовольствием, – Поддержала я. Мы уселись в небольшой магнитомобиль и двинулась по широкому коридору туннеля.

– Около двухсот миллионов эллипсов назад мимо нашего астероидного поля Тея пролетала комета Либир и зацепив группу метеоритов своим хвостом она нарушила их траектории движения, направила смертоносные космические камни навстречу Зоргии. На нее обрушился сильный метеоритный дождь, и планета еле выстояла. Однако жизнь на ней была уничтожена. А метеорит, имевший самую внушительную массу, упал на Гибер, тогда пластичность его породы спасла его – образовался огромный кратер. Астероид же, который должен был уничтожить спутник, принес на себе замершую воду – сейчас это огромное озеро под Гибером. Вот так вот строится баланс во вселенной, – Отец рассказывал мне это и раньше, но я тогда воспринимала данные истории как сказки перед сном.

Мы остановились. Округлые ворота, завибрировав, превратились в облако, мы вошли на огороженный выступ смотровой площадки. Перед нами возвышалась пусковая лазерная установка Фотона-корабля. Ее огромные опоры крепились к склонам горы, импульсные передатчики у подножья и охладительные турбины были размером с пирамиды Фолианта.

– Посмотри на это, – отец показал на самый верх пускателя.

– Это Квазуритовая спираль, по которой пронесется световой корабль с пилотом на борту. Тогда-то эпоха Света полноценно вступит в свои права и время Хаоса закончится, – Отец говорил это так воодушевленно, что было очевидно: он сам ни на миг не сомневался в этом. А я смотрела, как тысячи рабочих, словно мошки, движутся у этого венца нашей цивилизации, и у каждого из них в голове мысли не о величии полета и не о достижениях нашего вида, а о том, как они будут дальше выживать. Я подняла голову, увидела звезды, и мне показалось, что это мгновение растянулось и тут же исчезло, как частица, пронизывающая пространство и останавливающая время, не имеющая массы и привязанности к чему-либо. Ее свобода не в собственном бытии, а неразрывности существования вместе со всеми.

Существует 4 этапа для обретения баланса со своим внутренним зверем.