Дамина Райт - Крылья рух

Амарель глянул вниз, на противоположный берег. Арна и Моррис о чём-то переговаривались, а Гедэй, стоя на коленях возле лежавшего на траве Жонглёра, был занят его ожогами.

– Гедэй! – крикнул Амарель. Его голос прокатился эхом по горам, перекрывая шум реки, и лекарь поднял голову. Амарель продолжал на бей-ялинском языке:

– Я бы на твоём месте так не старался! Они тебя всё равно убьют, потому что считают опасным. Ты же всех «простых» отравил! Вчера я прятался за деревьями и подслушал разговор Арны и Морриса! Будь осторожен, это я на память о том, как ты меня лечил, предупреждаю!

– Что ты там мелешь? – завопила Арна, явно почуяв неладное. – Лучше спускайся и прими бой, змеёныш! Дракона твоего извели, и тебя изведём!

Мэриэн тронула Амареля за плечо:

– Пойдём. А то ещё за нами полезут.

– Не полезут, – Амарель, пропустив слова Арны мимо ушей, отметил, как Гедэй оставил Жонглёра и, говоря о чём-то, жестикулируя, повернулся к тем двоим. – Им надо отдохнуть. И у них теперь появились… как бы это сказать… новые трудности.

Мэриэн потянула его в лес:

– Новые трудности, говоришь?

– Да. Раскол, – ухмыльнулся Амарель, – в дружных рядах.

Он посмотрел на Мэриэн – мокрую, растрёпанную, грязную, с россыпью знакомых, родных веснушек на щеках.

– А пока тихо, можно посушиться и отдохнуть. Хочешь, поищем чернику?

Посол хана Теркая, великий бей Гемухан, был высоким, величественным, с лицом мудрого старца и внимательными чёрными глазами. Над верхней губой у него росли внушительные седые усы, а халат, из-под которого виднелась простая белая рубаха, был красиво вышит серебряной нитью.

– Я, Гемухан, пришёл по воле могучего хана Теркая и Совета великих беев, – старательно выговаривая слова на афирском, произнёс посол. Он медленно поклонился Эсфи, держа в руках свиток с печатью – письмо от Теркая, в чьей «могучести» Эсфи, впрочем, сильно сомневалась. Она до сих пор помнила, как убегавшие из Афирилэнд бей-ялинцы с большим трудом усадили Теркая на телегу, запряжённую тремя лошадьми, и повезли прочь. Эсфи подавила смешок.

Она сидела на троне, высоко подняв голову, вся в голубом и с сапфировым ожерельем на шее, и по обеим сторонам – стражники с копьями. Эсфи так привыкла, что справа от неё раньше стояла Мэриэн, что никак не могла побороть свою неуверенность. А всего-то надо было принять ханского посла!

– Письмо, – кивнула ему Эсфи и требовательно похлопала ладонью по подлокотнику трона. Естественно, она не собиралась брать письмо в руки – бумага могла быть отравлена. Гемухан кивнул и, сломав печать, развернул послание. Он читал на своём языке, стоявший слева от Эсфи стражник переводил на афирский. Слушая, Эсфи невольно улыбнулась: Теркай опасался её! Он предлагал мир и дружбу!

– Пусть лунные боги поразят проклятьем каждого, кто нарушит этот мир, – едва эти слова прозвучали, Эсфи поняла, что храмы Кальфандры, скорее всего, разрушены, и в Бей-Ял вернулась старая религия. Хорошее решение! Как и собрать новый Совет великих беев.

– И в знак своей дружбы я присылаю дары лучезарной королеве Эсферете, – перевёл стражник последние слова Гемухана. И тот, свернув письмо и сунув его за пояс, трижды хлопнул в ладоши.

Двери тронной залы открылись, и стража впустила троих бей-ялинцев с дарами; Эсфи увидела, с какой усмешкой Гербен проводил их взглядами – ага, дескать, теперь прибежали, поджав хвосты!

– Наш хан присылает в дар лучшие драгоценные камни из своей сокровищницы, – Гемухан бросил попытки говорить по-афирски, так что стражнику опять пришлось переводить, – дорогой бархат и прекрасные ковры, которые днями и ночами ткали мастерицы Сархэйна! Могучий Теркай прислал бы больше, – Гемухан улыбнулся одной стороной сморщенного рта, – да времена настали тяжёлые…

«Не только для вас», – Эсфи смотрела, как бей-ялинцы суетливо разворачивали и показывали ей дары, и на одном из ковров увидела чудные синие узоры. Они переплетались вместе, образуя картину – крылатый конь, летящий над полем. Эсфи немедленно загорелась желанием постелить этот ковёр у себя в спальне.

– Благодарю могучего хана Теркая за дары, – сказала она послу, – и… принимаю его дружбу. Мир!

Гемухан, довольный, вытер лоб. Всё это время он, наверное, страшился, что Эсфи выгонит его, и возвращайся потом к Теркаю, а там прощайся с головой или… как у них… повязывай на шею шёлковый шнурок. Говорили, когда-то бей-ялинцы переняли этот жуткий обычай у ихранджанцев. Хотя, может, Теркай не стал бы трогать старика.

– Гербен! – крикнула Эсфи и, когда он пришёл, велела с почётом отвести посла и его людей в комнаты для гостей, а дары унести. Потом Релес на всякий случай посмотрит, не отравили ли их каким-нибудь искусным образом. И если это не так, нужно будет сочинить письмо для хана – конечно, на афирском языке, – и отправить с послом ответные дары. Алмазы? Нет. Шкуры? Серебряные чаши? Пожалуй, Эсфи поручит всё это кому-нибудь из королевского совета – тому же лорду Гэртону. У неё после обеда ещё служба в Благословенном храме, а потом – другие дела.

Спускаясь с трона, поправляя голубую мантию, которую решила надевать по особо торжественным случаям, Эсфи подумала, что не так уж трудно без Мэриэн управляться! Хоть и непривычно.

Обедала Эсфи у себя в спальне, отослав служанок. И только она зачерпнула полную ложку овощного супа, сваренного по гафарсийскому рецепту, как прибежал Анриэ и устроился между тарелок.

«Что такое?» – Эсфи отложила ложку, видя, как ларм мнёт свою шляпу в руках.

«Да вот, одну беседу подслушал», – Анриэ оставил шляпу в покое и посмотрел Эсфи в лицо.

У неё всё ещё было хорошее настроение:

«Опять заговор?» – Эсфи не знала, смешно она шутит или нет, но ларм не улыбнулся, а кивнул, и она отодвинула тарелку так, что суп пролился на стол:

«Не может быть!»

Только не сейчас, когда и Мэриэн, и Тарджинья где-то далеко! На Эсфи нахлынуло позабытое, казалось, чувство тоскливого одиночества, но она тут же рассердилась на саму себя. «Ты ещё заплачь!»

«Впору и заплакать, – услышал её Анриэ. Лоб его собрался крошечными морщинками. – Потому что я подслушал Рекалью, Ваше Величество, а она близка к вам. Вдруг чего-то подсыплет».

Рекалья причёсывала Эсфи и одевала её, но казалась такой безобидной и милой, что Эсфи нипочём бы её не заподозрила!

«А что она мне может подсыпать?»

«Что-нибудь… для сговорчивости, – задумался ларм. – Она беседовала с Ферреем. Я слышал пару фраз и сбежал, чтобы меня не заметили…»

«Так о чём же они говорили?!»

«Феррей спросил: когда дэйя станут править всеми? А Рекалья ответила: мы пока выжидаем, но Арна всё устроит, как вернётся, – Анриэ расправил шляпу и снова надел её себе на голову. Наклонился и стал слизывать капли супа с деревянной столешницы. – Вкусно, Ваше Величество. Могу я поесть из тарелки?»