Николай Буров - Незримое влияние

Ко всему, что происходит в жизни, Маргарита Борисовна относилась как к игре. Бабушка Маргариты часто приговаривала: "Вся наша жизнь игра", – и в своей, и в жизни внучки все называла игрой.

В детстве: "Наигралась в куклы, убери игрушки", – в юности: "Что ревешь? Проиграла, вытри слезы, живи дальше". "Я не проиграла! – возмущалась Маргарита. – Просто Сашка Рыжиков два года, с восьмого класса, за мной ухаживал, а сейчас стал дружить с девочкой из другого класса, а мне обидно". – "Ты упустила свой шанс, а это значит – проиграла. Да не реви, красавица моя, еще вся жизнь впереди, в любовь наиграешься".

В девятнадцать лет: "Как, ты собралась институт бросить, что значит «надоело»? Не надоело, а проиграла. На какую работу ты пойдешь? Кто, куда тебя возьмет, без образования? Так и будешь жить среди проигравших!", – продолжала образовывать внучку бабушка. С раннего детства Маргарита не любила проигрывать и, конечно, институт закончила.

В двадцать два года: "Замуж не торопись, и выходи только по большой любви, за достойного человека. Своя семья – это игра, которая продолжается в течение всей жизни. Только время незаметно меняет в ней правила, и в каждой семье они разные. Победителей в этой игре нет, но, если вышла из игры, то проиграла!".

И Маргарита не спешила, смысл словосочетания " большая любовь" она расшифровала как "полюбить кого-то больше себя", но полюбить кого-то больше себя, чтоб так, как в книгах описывают, она не смогла, да и не пыталась.

В двадцать пять лет у Маргариты бабушки не стало. Она была для нее самым близким и любимым человеком на земле. Даже спустя двадцать лет, Маргарита с любовью ее вспоминала и скучала по ней.

Мать Маргариты была профессором физико-математических наук. Она любила дочь, но науку любила больше, и бабуля с удовольствием взяла на себя воспитание внучки. Через два года после бабушки ушла из жизни мама. Диагноз – онкология.

Своего отца Маргарита видела только на фотографии, которую мать бережно хранила и прятала от посторонних. По рассказам бабушки он был летчик-испытатель и погиб еще до ее рождения.

Все в своей жизни она продолжала воспринимать как игру, с одним главным правилом в разных ситуациях: в ней запрещено было проигрывать.

В молодости думала, что когда-нибудь выйдет замуж за кавказца, как Анжела из соседнего подъезда. Муж Анжелу любил, на руках носил, все ей покупал, говорят, по дому все делать помогал. Свою квартиру где-то в центре купили. Все соседи его хвалили. К двадцати трем годам у них уже было трое детей. Анжела выглядела счастливой, когда всей семьей навещала родителей.

" Какой шикарный мужчина и Анжела – умница, красавица!", – искренне восхищалась в разговорах с соседями Маргарита, но про себя думала: "Мне, конечно, троих детей не надо, с одним-то возни много, и в каждой семье свои правила".

В тридцать лет начала задумываться о замужестве. И поехала просить себе жениха в Покровский женский монастырь на Таганке, у мощей Святой Матроны. В те годы в этом монастыре еще не было многочисленного скопления народа. Пока стояла в небольшой очереди к мощам, ее одолели сомнения в том, что она действительно хочет замуж за кавказца и замуж вообще. Поэтому она попросила Святую Матрону помочь разобраться в жизни и поспособствовать замужеству, в том случае, если ее судьба сложиться еще лучше, чем у Анжелы.

В скором времени, через подруг, Маргарита познакомилась с кавказцем, ее ровесником: стройным, высоким, вроде бы, достойным.

Ухаживал он за Маргаритой уважительно: без подарков не приходил, цветы, конфеты, украшения дарил. Несколько раз в неделю посещали театры, концерты, развлекательные клубы… И так само собой получилось, что через два месяца он уже жил у нее. Еще в первые дни знакомства, он очень уверенно, но довольно расплывчато объяснил Маргарите, что близкие родственники, совсем скоро помогут ему разрешить проблему с собственным жильем. Для Маргариты этот пункт был чрезвычайно важным, но лишний раз расспрашивать она не решалась – кавказец все-таки, зачем за больное задевать. Прожили они три месяца, и за месяц до новогодних праздников у него что-то пошло не так в бизнесе. В каком бизнесе – она не знала, потому что, как от людей слышала, "кавказские жены в мужские дела не лезут".

Из-за этого он сильно изменился, стал более замкнутым, можно сказать, таинственным. Но продолжал покупать все необходимое в дом и ей ни в чем не отказывал. Затем машину свою из ремонта не смог забрать, якобы деталь какая-то редкая сгорела, и он ждал, когда же ее привезут из-за границы. Пару раз заговорил, что на родину надо съездить. Маргарита, конечно, надеялась, что они поедут вместе – она ведь никогда не была на Кавказе. Он познакомит ее с родственниками, сама об этом спрашивать не хотела, зачем напрашиваться.

За неделю до Нового года, он пригласил ее в ресторан, сказал, что с дядей познакомит. "Значит, дела наладились", – обрадовалась Маргарита.

Оделась она почему-то во все черное, так ей подсказала интуиция: грудь закрыта, юбка в пол, сапоги, правда, надела на очень высоком каблуке.

На такси они приехали в ресторан на Тверской, ближе к Белорусской, где за столиком их ожидал пожилой кавказский мужчина. Все улыбались, познакомились, поели, выпили вина, и дядя с племянником начали разговаривать на родном языке, в промежутке что-то подкладывали Маргарите в тарелку, желая ей приятного аппетита. Когда ее тарелка была уже переполнена, они начали спорить. Дядя оставался совершенно спокоен, а ее возлюбленный жутко разозлился и весь издергался – такого раньше с ним никогда не было. Дядя расплатился за общий счет, попрощался, сказал, что очень рад познакомиться и все прочее, оделся и ушел. Они за десять минут допили вино, оделись и тоже вышли.

Он обнял ее и сказал: " Такой хороший вечер: снег идет, ветра нет. Пошли пешком, Марго. Прогуляемся. Люблю гулять пешком". Такого предложения Маргарита не ожидала. "У него просто закончились деньги", – как будто, кто-то мысленно подсказал ей ответ на все ее вопросы.… Но с раздраженным кавказцем она спорить не собиралась, тем более предлагать оплатить проезд. У нее было железное правило – никогда не давать деньги в долг любимым мужчинам и ни в коем случае за них не платить.

Они шли больше часа. Он все время пытался ее рассмешить, что-то рассказывал, но она не слушала его, а думала о своем: "Какая разница – кавказец, француз или русский, главное – чтоб человек был достойный".

В тот вечер она стерла все пятки и набойки на каблуках, икры болели, еле-еле доплелась до дома и решила, что у своей большой любви она будет спрашивать все, что захочет и говорить будет все, о чем думает. Наутро он поцеловал ее и, как обычно, ушел на работу.