Нина Мелентьева - Я вернулся, папа. Том 1

Голоса вокруг меня начали говорить громче, и я к своему изумлению начал отличать их друг от друга. Два мужских и один женский. И судя по всему, именно женщина и осматривала меня. Даже не понимая их слов, я уловил нотку недовольства в голосах мужчин. Чему же им быть довольными? Свалился им на голову пацан, поломанный и разбитый, а им еще придется скорую вызывать, оказывать первую помощь. Ой, люди, да я вам и так уже благодарен за то, что не дали захлебнуться!

Женские пальцы, а я теперь был уверен что это именно женщина сидит возле меня, продолжали скользить по телу. Вот они стали ощупывать ребра, и я задохнулся от боли. Вот теперь я застонал, благодарный тому, что руки отстранились и я могу выровнять дыхание.

Когда руки коснулись моей правой ноги, мне показалось что мир содрогнулся. Тут уже, не в силах сдерживать себя, я закричал. Боль, от самой лодыжки и до бедра, сводила с ума. Я рвался из чужих рук, старался отстраниться от боли, отползти от нее, но кто-то не пускал. Прижимал за здоровую ногу и плечо к камням, впивался пальцами в больную ногу и рвал меня на части.

–Нет,– закричал я уже порядком охрипнув, но это уже не имело значения. -Лучше убейте меня.

Вот бывает же, что если не везет, то во всем. Стоило мне потерять сознание от боли, как оно подло вернулось от прикосновения чего-то липкого и мерзкого к лицу. И самым страшным было то, что эта мерзость была еще и живой!

–Нет!– кричал я, пытаясь вырвать левую руку из жесткой хватки, и поняв что это невозможно, отвернуть голову, не дать ему залезть на меня. Существо же, словно не замечая моего к нему отвращения, упорно лезло на глаза, ощутимо приклеиваясь к коже.

Это было ужасно! Первая моя мысль была о монстрах, пожирающих глаза. Было дело, смотрел как-то ужастик по телевизору, так после этого еще неделю соскакивал по ночам с воплями и не давал маме полностью отключать свет на ночь. И вот теперь, понимая, что и так ничего не вижу, но возможно это со временем пройдет, и лишиться глаз… Нет! Это было уже крайним кошмаром.

Голос над самым ухом что-то настойчиво повторял раз за разом, и я помимо воли начал прислушиваться. Мне казалось, что женщина просила немного потерпеть, подождать, и тогда все будет хорошо. Подождать совсем немножечко.

Только вот зачем?

Я снова дернулся, отворачивая голову, когда меня с силой прижали к камням. Однако существо вполне мирно устроилась на верхней части моего лица, и холодок, исходящий от липкого слизня, словно начал впитывать в себя всю боль. Это было так неожиданно, что я замер, позабыв о необходимости дышать. Я буквально чувствовал, как боль капля за каплей уходит через мои глаза к этому существу, и это было лучшим избавлением от страданий.

Женский голос панически запричитал, и меня ощутимо тряхнули за плечи. Боль, от которой я уже успел отрешиться и забыть, нахлынула разом и на все тело сразу. Меня замутило от этого всепоглощающего безумия. Всхлипнув, я хрипло застонал и понял что плачу. Слизню казалось только этого и не хватало, что бы еще больше расползтись по глазам.

Ласковые руки погладили меня по волосам, и это было так похоже на прикосновение мамы, что я разревелся еще сильнее. С трудом высвободил левую руку, и не обращая внимания на недовольные голоса, закусил большой палец зубами.

Мама, прости меня глупого!

Что же я наделал!

Руку настойчиво отстранили, и я почувствовал как к губам поднесли что-то холодное. Ледяная вода с каким-то странным, отдаленно знакомым вкусом полилась в рот, и мне ничего не оставалось, кроме как сделать несколько глотков.

Холод воды тут же начал расходиться по всему телу, и к своему великому изумлению, я почувствовал, что боль начала отступать. Не сказать, что она исчезала, просто глохла, становясь чуть слабее с каждым ударом сердца.

А через минуту, в течении которой рука все так же гладила меня по волосам, я вдруг понял, что начинаю различать слабые отголоски теней. И они становились все ярче и отчетливей, от чего я уже не находился в полной темноте, а словно меня окружали серые хмурые сумерки. Я уже мог различить сквозь это существо на глазах силуэты трех людей, склонившихся надо мной, и был готов еще больше разреветься от счастья.

Я не ослеп!

И люди, что сейчас занимались мной, явно знали свое дело. Тело уже болело не так сильно, как прежде. Зрение вернулось. Скоро они свяжутся с моими родителями. А там… Папа будет бегать и трясти деньгами, выбивая самое лучшее лечение и понукать мне какой я глупый. А мама защищать меня и лечить своей любовью и лаской, прятать слезы от меня. И возможно тогда они помирятся, ведь у отца не будет столько времени, что бы он мог заняться своим новым проектом.

Женщина снова погладила меня по волосам и что-то спросила. Как я не силился, но не смог понять ни единого слова.

Стараясь не обращать внимания на то, что мою левую руку все пытаются положить на камни, я все же вырвал ее и стал лихорадочно расстегивать на шее застежки гидрокостюма. Там, на шее, висели медальоны, на подобие тех, что носят армейцы. На них были выгравированы телефоны отца и матери, а так же мое имя. Отец говорил что правильно их называть жетонами, но я все никак не мог привыкнуть к этому слову. Говорил, что это глупо, носить на шее брелок, как собачка, что бы не потеряться. Зато девчонки в классе буквально с ума сходили от таких штучек, и мне это льстило.

Мои спасители не поняли, что я хотел им показать жетоны, и начали рьяно стягивать с меня костюм. О, лучше бы они этого не делали! Сначала болью отозвались ребра, потом и рука с ногой. Застонав, я сжал челюсти до ломоты и разве что не потерял сознание, прежде чем они поняли что делают мне больно и отстранились. Повиснув безвольной куклой на руках женщины, я слышал как она раздает команды, но что именно она говорила, все так же не понимал. Позволил еще пару раз напоить себя той ледяной водой, и с благоговением ощутил, как все тело немеет и становится чужим. Даже боль притупилась на столько, что я не заметил как с меня стянули таки верхнюю часть костюма. Я перестал слышать все переломы и раны, но вот нога, словно отказываясь подчиняться общему порыву, все равно болела.

–Позвоните маме,– прошептал я, силясь рассмотреть женщину, склонившуюся надо мной. –Я – гражданин России. Там, на груди, жетоны с номерами телефонов…

К моим губам прижали палец, и я понял что меня просят замолчать. Что мне оставалось делать? Я замолчал.

Это было так здорово, ничего не чувствовать, висеть где-то между сном и реальностью. Покорно принимать тихое поглаживание по волосам, и слушать как женщина что-то тихо говорит. Я не понимал ни слова, но у нее был такой приятный голос, что слушать его было одно удовольствие.

Мое эйфорическое состояние ну просто не могло продолжаться вечно, и когда вдруг слизняк на глазах беспокойно зашевелился, я чуть не выругался от неожиданности. Глаза защипало, и я зажмурился. Было почти больно, и я рванулся сорвать его с себя, но, к ужасу происходящего, смог оторвать руку лишь на пару сантиметров от камней.