Александр де Дананн - Память крови

Vulson de la Colombière, La science héroique , Paris, 1669; переиздание: Paris, 1978.

Жерар Гейм (1888-1972) – французский учёный и библиофил, в 1930-х гг. изучавший оккультизм; не являясь, скорее всего, членом герметического ордена «Золотая Заря», был вхож в близкие этой организации круги и имел дружеские отношения с С.Л. Макгрегором Матерсом. Особый интерес для Гейма представляла алхимия, и в 1937 году он стал одним из основателей Общества по изучению алхимии и ранней химии. Писал статьи для его журнала Ambix . – Прим. пер.

Традиция, каковая истолковывает каббалистическое древо как древо генеалогическое, а символизм сефирот Кетер и Малькут интерпретирует соответственно в связи с основателем и последним представителем рода, сохранялась в лоне некоторых благородных семейств, не обязательно иудейского происхождения. Напротив, в рамках нескольких организаций «контринициатического» толка было принято ставить подпись в виде короны, значимость коей зависела от степени реализации, достигнутой «в обратном направлении». Внутри данной короны находилась «вязь» магических букв и числа, менявшиеся в зависимости от степени «контринициата», каковые являлись отличительным знаком соглашения с «его» демоном и слияния с ним.

Наряду с объективными и хорошо сформулированными рассуждениями мы, тем не менее, встречаем крайне спорные примеры, повествующие о географических местах, которые являются центрами происхождения «контринициатических» родов.

Gérard Heym, préface: Gustav Meyrink, Le Dominicain blanc , Paris, La Colombe, 1963, pp. 17-18 [Перевод этого предисловия на русский язык см. в приложении. – Прим. пер.].

Ibidem , pp. 23-24.

Коланкола – палийское наименование одной из трёх разновидностей сотапанны («вступивший в поток» или «победитель потока»), низшего состояния из восьми благородных состояний ( арья-пуггала ): «После освобождения от трёх оков (вера в существование своего «я», скептическое сомнение, привязанность к правилам и ритуалам) человек, коему суждено обрести полное просветление, дважды или трижды проходит круг перерождений в благородных семьях и кладёт конец страданиям. Такого называют «проходящим из одной благородной семьи в другую» ( коланкола )» ( Пуггала-паннати , 37-39; Ангуттара-никайя , III, 87). – Прим. пер.

Julius Evola, introduzione: Gustav Meyrink, Il domenicano blanco , Milano, Bocca, 1944, pp. XVIII sqq.

Роды (лат.). – Прим. пер.

Julius Evola, préface: Gustav Meyrink, L'ange à la fenêtre d'occident , Paris, 1962, p. 9. Да и сам Майринк писал в своём Големе : «Круг светящихся голубым цветом людей, который окружал вас, – это цепь унаследованных «я», кою таскает за собой каждый рождённый матерью. Душа не есть нечто «отдельное», она этим только ещё должна стать – и оное тогда называется «бессмертием». Ваша душа ещё составлена из многочисленных «я» – как муравейник из множества муравьёв; вы носите в себе психические остатки многих тысяч предков: глав вашего рода… Существование «инстинктов» обнаруживает присутствие предков в душе и в теле» [Цит. по: Густав Майринк, Голем. Вальпургиева ночь , Москва, 1990, стр. 162. – Прим. пер.].

Язычество (лат.). – Прим. пер.

Предполагается наиболее исчерпывающее значение этих слов, поскольку, взятые в своей целостности, они подразумевают методы реализации, свойственные эзотерическому пути.

Глютен, клейковина (нем.). – Прим. пер.

«Да и всё почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения» (Евр. IX:22). – Прим. пер.

Jean Frappier, «Le graal et la chevalerie», Romania , LXXV, 1954, pp. 170-171.

Здесь в значении тайны, находящейся во владении рода, который вследствие своих качеств и ввиду особой миссии (такой как присмотр за Граалем) на протяжении нескольких веков хранит и передаёт по цепи инициацию фамильного типа, средство подлинного небесного влияния, – рода призванных, избранных Богом, чьи имена раз за разом проступают на камне Грааля, как то описывает Вольфрам: «Что касается призванных к Граалю, то я хотел бы поведать вам, как их распознают: на краю камня становится заметным появление таинственной надписи, указывающей имя и род тех юношей и девушек, коим назначено совершить сие блаженное путешествие» (Wolfram von Eschenbach, op. cit. , vol. II, p. 37).

Jean Frappier, art. cit. , pp. 173-174.

Ibidem , p. 176 и nota 1.

Ibidem , pp. 177-178.

По этому поводу следует кратко указать на то, что действительный характер роли монастырей в формировании христианского эзотеризма в различных его аспектах до сих пор не вполне определён. Можем лишь сказать, что их значение и поныне достаточно весомо.

Самым очевидным примером такой попытки, несомненно, являются вдохновлённые святым Бернаром монашествующие рыцари-тамплиеры, которые были истреблены законной властью, предполагавшей, будто некоторые из них подверглись тлетворному воздействию тёмных сил.

H. Favre, Batailles du ciel , vol. II, Paris, 1892, pp. 80-81.

Одни восточные традиции приписывают появление жемчуга оплодотворению устрицы светом, другие усматривают в нём следствие союза воды и огня. Святой Ефрем сопоставил этот «миф» с «духовным рождением» Христа в «крещении огнём». Относительно данного символизма святой Макарий выражает восточно-христианскую точку зрения следующим образом: «Жемчужина – крупная, драгоценная и царственная – является частью монаршей диадемы и подобает исключительно царю. Только он может носить сей Жемчуг. Таким образом, человек, не рождённый от Духа царского и божественного, не ставший частью небесного и царского рода и не являющийся Сыном Божиим – ибо написано: «А тем, которые приняли Его… дал власть быть чадами Божиими» (Иоан. I:12) – не может носить драгоценную небесную Жемчужину, образ неописуемого Света, каковой есть Господь. Ибо не стал сыном Царя. Носящие Жемчуг и владеющие им, живут и правят с Христом во веки веков» ( Проповеди , XXIII, I). Наконец, согласно Кефалайя [Коптский манихейский трактат, букв. «Главы». – Прим. пер.], кои цитирует Эдсман, живой Дух «исторг Первочеловека, как извлекают из моря Жемчужину» (M. de Corberon, «Le Miroir des simples âmes», Études traditionnelles , mars 1955, p. 53, nota 1).

См. Майтрая-Упанишада (VI, 30); Брихадараньяка-Упанишада (VI, II, 9-16); Бхагавад-Гита (VIII, 23-27).

Мф. XIX:30. – Прим. пер.

Попытаемся понять, что представляют собой эти культы, сначала разнившиеся, но впоследствии слившиеся в единый родовой культ. Римские боги лары ( Lares ) соответствовали этрусским лазам и по происхождению были духами полей, agri custodes [Стражи земли (лат.). – Прим. пер.], связанными с оплодотворяющими энергиями аграрного мира и почитавшиеся на полях, где возвышались небольшие святилища, предназначенные для отправления их культа, и на перекрёстках, где находились их изображения. С развитием культа святилища перенесли из поля в город, и впоследствии лары стали объектами домашнего поклонения, личными духами, ответственными за благосостояние каждой семьи. Для Варрона лары были категорией духов (Арнобий, Против язычников , III, 41). Для Феста они суть души некоторых обожествлённых людей (см. Laneae ). Апулей утверждает, что они – благодетельная разновидность мёртвых или лемуры ( О божестве Сократа ). Цензорин отождествляет их с гениями ( О дне рождения , 3). К ним добавляются Lares publici [Публичные лары (лат.). – Прим. пер.], объекты общественного культа – знаменитые усопшие, чтимые государством и поборниками res publico [Букв. «общее дело», республика. – Прим. пер.] – тем не менее, не утратившие своей архаичной функции земледельческих божеств (см. Enciclopedia delle religioni , edita da AM. di Nola, vol. VI, Firenze, 1976, vol. V, pp. 464-465). Маны ( Manes ) были духами мёртвых, ответственными за силы по большей части зловредные, но спустя какое-то время приобрели значение «благосклонных» (чьей целью было «captatio benevolentiae» , снискание благоволения). Относительно их связи с происхождением рода ничего конкретного сказать нельзя: они отличались от dii parentes , то есть от духов умерших конкретной семьи, но в более поздние времена описывались как усопшие предки любой фамильной группы (ср. Enciclopedia delle Religioni, op. cit. , vol. V, p. 480). Карло Паскаль идентифицировал культ манов с культом мёртвых. Поклоняться манам означало чтить двух духов (Добра и Зла), управлявших жизнью человека и поглощавших его душу, его жизненную силу. Эти маны не покидали мёртвую плоть и обитали в гробницах даже после разложения тел. (Carlo Pascal, L'oltre tomba dei pagani , vol. II, Alkaest, 1981, p. 106). Гении ( Genies ) – существа, отвечавшие за рождение индивидуума и его развитие. Genius a gigno [Гений-породитель (лат.). – Прим. пер.] был жизненной энергией, присутствующей в человеке и имманентной ему, и никогда не являлся персонифицированным божеством. Γενεθλιοσ δαίμων – демон, влиявший на судьбу, который управлял жизнью любого индивидуума с самого его рождения. По словам Дж. Фаджина, «в судьбе каждого человека от его появления на свет принимают участие два духа: один добрый, другой злой» (Porfirio, Lettera a Marcella , Genova, 1982, p. 77, n. 19). Гений , почитавшийся в доме всякой семьи, располагался в особом месте, у брачного ложа ( lectus genialis ), и чествовался подношением вина, ладана и пшеничных лепёшек в день рождения человека, коему покровительствовал. Он был хранителем брака и выполнял таинственную функцию передачи порождающей силы внутри семейной группы. Кроме того, гения часто связывали с подземным миром, а его священным животным была змея. Позднее он превращается в гения pater familias [Глава семейства (лат.). – Прим. пер.], в каковом пребывает жизненная сила. Гении оказывали своё воздействие на местности, сообщества людей и т. д., поэтому судьба человека зависела от жизнеспособности его гения . Если связь с ним терялась, оное могло привести к рискованной ситуации, опасности или даже гибели местности, личности или институции, с которыми гений был связан ( Enciclopedia delle Religioni, op. cit. , vol. V, p. 472). Наконец, пенаты ( Penates ) по происхождению выступали богами-хранителями, опекающими домашнее богатство и управлявшими той частью дома, где размещались запасы пищи на весь год, в частности, кухней. К примеру, согласно Авлу Геллию ( Аттические ночи , IV, 1, 17), пенусом ( penus ) называли запасы продуктов, кои держали в доме, и ту часть дома, где они находились.