Сергей Салтыков - Проект «Земной разум». Часть 2

В последние дни я все чаще замечаю появление внутри себя каких-то новых качеств и способностей. У меня появилась возможность связываться и общаться со всеми другими участниками того собрания. Как персонально, так и в групповом режиме. Без всяких смартфонов, телефонов и компьютеров. Достаточно лишь представить себе мысленно образ желаемого собеседника, сообщить ему цель обращения и повод для контакта. Он моментально возникает в моем воображении, независимо от местонахождения и занятости своими делами. Мы общаемся не словами, а какими-то эмоционально-образными, динамичными картинками. У всех их сейчас примерно такое же, как и у меня, состояние неопределенной растерянности и смятения. Никто не знает, что делать, и как с этим жить дальше!

Изменился и характер общения с отцом. Это уже не словесные беседы-диалоги. Я непрерывно получаю от него информацию – наставления в виде таких же образно-динамичных картин. Иногда я узнаю об их наличии в моей памяти даже не в момент их поступления, а уже при возникновении необходимости непосредственного использования данной информации. Я теперь не уверен, что рад такой опеке и защите с его стороны! Мне он нужен был больше в статусе моего любимого отца-человека, а не в статусе холодного и безэмоционального контролера – навигатора! Я не хочу соглашаться с происходящим и принимать мои новые способности в качестве платы за потерю личной свободы и самостоятельности. Конечно, они приносят много пользы и новых возможностей. Например, я уже знаю, что через несколько дней, мне предстоит встреча, подобная той, которая проходила в лондонском кабинете университетского чиновника. Только теперь, все будет проходить в аналогичном кабинете моего родного питерского универа, и допрашивать меня будут уже представители наших родных, отечественных спецслужб. Им уже известно о происшедшем в английском ВУЗе и моем контакте со спецслужбами потенциальных противников. Мне снова предстоит притворяться и оправдываться. Слава Богу, что все пройдет нормально, без отрицательных последствий для меня. И снова, я не могу понять, что и как в этой ситуации зависит от меня, а что – уже было предопределено и спланировано кем-то другим. Допрос пройдет в нормальной, позитивной атмосфере, с положительным результатом для меня, только благодаря очередной случайности (или закономерности?). Среди группы "особистов" окажется мой бывший командир, разведчик ГРУ, которому во время одной из кавказских боевых операций, я случайно (или закономерно?) спас жизнь. Именно его весомое слово и персональное поручительство, что "раньше мир перевернется вверх тормашками, чем каким-то агентам, даже самых крутых спецслужб, удастся завербовать и заставить стать предателем этого бойца!" переломят направленность допроса и ситуацию в целом. Мне даже пообещают содействие в предстоящем трудоустройстве и будущей научно-исследовательской деятельности".

Я пытался приободрить и поддержать племянника репликой, что нет худа без добра, и ничего не вижу зазорного в том, чтобы воспользоваться помощью его бывших сослуживцев. Мягко намекнул ему, что даже самым талантливым, целеустремленным и работоспособным молодым ученым в современном научном мире без посторонней поддержки не выжить, а тем более, не добиться желаемых результатов. Но мои слова произвели на Михаила диаметрально противоположный эффект. Еще более мрачным и угнетенным голосом он возразил: " Я и без этих спецслужб уже страдаю от двойственности моей сегодняшней жизни. Мне все труднее и труднее прикидываться обычным, нормальны человеком, оставаться в тени и не привлекать к себе лишнего внимания. Я не знаю, как мне свыкнуться с новыми способностями, в какую сторону развивать общение с отцом и другими своими "друзьями по несчастью" (Счастью?). Я боюсь причинить горе и неприятности и тебе. Ты ведь тоже становишься сопричастным ко всему происходящему со мной. Глубоко в душе я осознаю, что лучше было бы не втягивать тебя во все это. Но у меня на тот момент не было никого ближе и роднее тебя. Мать я в расчет не беру, и прошу тебя тоже ни при каких обстоятельствах ничего о происходящем ей не рассказывать. Ты мне не говорил, но я знаю о том, что ты тогда, в лондонском отеле, сделал стенографическую копию содержания Лекции и планируешь написать обо всем этом книгу. Прошу тебя, не делай этого без моего согласия. Лучше всего – отвези эти наброски в деревню нашей дальней родственнице. В твоей квартире хранить их будет опасно для нас обоих. Мои взаимоотношения со спецслужбами (и своими, и чужими), будут очень непростыми и неоднозначными. Они превратят мою жизнь из двойственной в тройственную. Как я с этим справлюсь, и чем все это закончится – я пока еще не ведаю! Но я твердо знаю другое. Мне мало только слепой веры, я должен найти ответы на все свои вопросы! Должен сам во всем разобраться и все понять! В первую очередь, это касается природы и свойств Кванта. Как бы события не развивались дальше, я направлю и потрачу на это все свое время, силы и знания. Чего бы мне это не стоило!"

Потом был многомесячный период разлуки. Я, в основном, жил в Нижнем Новгороде, изредка выезжая в непродолжительные командировки по России и за границу, племянник безвыездно пропадал в Питере. Общались только по телефону. Михаил защитил диплом и сразу же был зачислен в аспирантуру при родном университете. О теме будущей кандидатской диссертации упомянул вскользь. Что- то связанное с формированием сложных инстинктов у млекопитающих. С первых его коротких телефонных звонков, сразу же заметил перемену в стиле нашего общения. Он сам ни разу, ни одним словом, не упоминал о лондонских событиях, и опережая меня на доли секунды, сразу же перебивал и уводил разговор в сторону, если я пытался заговорить, или даже упомянуть о них по своей собственной инициативе. Причину такой конспирации, он объяснил мне уже при следующей нашей встрече.

Из новых рассказов Михаила о своей личной жизни и научно-исследовательской деятельности, я очень быстро сделал вывод о том, что разворачивающаяся реальная действительность, по степени непредсказуемости и опасности, намного превосходит все наши самые смелые догадки и прогнозы, высказанные друг другу по возвращении из Лондона. Встреча с сотрудниками ФСБ и ГРУ действительно имела место в предсказанные Михаилом сроки. На ней он не только встретил своего бывшего командира и узнал от него много интересного о своем далеком и недавнем прошлом, но и получил интересное предложение на будущее, от которого невозможно было отказаться. Самое главное и неприятное в информации бывшего командира касалось среднего, из трех представителей спецслужб Великобритании и США, проводивших его допрос в лондонском университете. Чернявый "молчун" оказался не только тройным агентом Аль-Каиды "Махмудом", гражданином Саудовской Аравии! Он был так же бывшим гражданином одной из кавказских республик бывшего СССР, родным братом боевика, убитого Михаилом в одной из первых своих боевых операций во время службы на Северном Кавказе. По законам "кровной мести" он все прошедшие годы искал человека, отправившего к Аллаху его любимого брата. Их встреча на берегах туманного Альбиона не закончилась трагедией лишь благодаря совпадению нескольких невероятных и непонятных для "Махмуда" случайностей. Все объективные и субъективные предпосылки гарантировали, что молодой студент из России будет арестован по обвинению в шпионаже и хищении конфиденциальной информации с университетских компьютеров. А дальше – уже дело техники. Он не раз за это время рисовал в своем воображении сладострастные картины медленной и мучительной смерти неверного, отправившего его брата на тот свет самой позорной для правоверного мусульманина смертью. Из-за этого был несколько беспечен, расслаблен во время допроса. Свои способности по нейролингвистическому программированию и подавлению психики "русского балбеса" использовал вполсилы. А в конце и вовсе засомневался в правдивости информации своих арабских и английских коллег. Ему не верилось, что этот глуповато улыбающийся русый тюфяк мог одолеть одного из лучших воинов Аль-Каиды и забрать его жизнь таким диким и безжалостным способом. Тем не менее, опешил и едва сдержался, когда руководивший допросом старший офицер ЦРУ отпустил подозреваемого восвояси.