Андрей Шумин - Гомункулус Зуммингера. Рецепт Парацельса

В душе Альберта царила полнейшая неразбериха. Как я мог ввязаться в эту авантюру? – думал он. – Этот Парацельс недаром имеет странную славу проходимца! Но зато в его практике случаются воистину настоящие чудеса! Как он смог убедить меня и как я решился? Дать наблюдать, пусть даже через колбу, за собственной женой! Но с другой стороны, – размышлял князь, если не испытать это средство, пока есть такая возможность, то как быть дальше? Эта стена обоюдного непонимания и разлада, крушит всю мою жизнь! Другое дело, если она была бы мне безразлична, но все как раз наоборот! Альберт сидел у себя в кабинете, но никакие мысли о хозяйстве не могли перебить размышления об Эллине. Какая она чудесная! – думал Альберт, вспоминая ее формы. Он вспоминал, и теплая волна начинала биться о его сердце.

А если что не так, ров вокруг замка глубокий, – сделал он заключение своим сомнениям. – Если сейчас не поделюсь этой красотой, то в ближайшем будущем придется отдать ее навсегда. Так решил князь и послал Парацельсу гонца с письмом. Посмотрим, если все наладится, сделаю Зуммингера своим личным врачом.

Вот так не просто далось князю соглашение на этот странный эксперимент. На определенном моменте отношений, – размышлял прогрессивный князь, – должно быть что-то, что может сдерживать двух людей, привыкших и уставших друг от друга. Видимо, природа человеческая несколько иная и поэтому тяжело выносить это нескончаемое плавание на одном корабле, посреди бескрайнего океана. Здесь должно присутствовать нечто, для оживления чувств и желаний, – размышлял князь. Князь часто вспоминал свои путешествия в юности и особенно путешествие в Индию. Когда он возвращался оттуда с маленьким ребенком, то однообразное длительное возвращение, совершенно не угнетало в присутствии Канти. У меня замечательная дочь, – улыбался Альберт, вспоминая ее божественный неземной голос.

Вечером Парацельс и его ученик были у себя в гостином доме, в ожидании решения князя.

– Так как все будет происходить, учитель? – спрашивал Зумм Парацельса.

– Подожди, еще рано обременять твой мозг излишними заботами, пока не придет письмо от князя. Я стараюсь не расходовать тебя понапрасну, для целенаправленного удара.

– Все так серьезно, учитель? В Ваших руках я чувствую себя одним из ингредиентов новейшего рецепта. Подбирать и складывать элементы человеческой воли, наверное, высшее достижение душевной алхимии, учитель. Как это, наверное, сложно и интересно!

– Да, Зумм, не просто, и очень ответственно. Давай дождемся ответа Альберта. Нельзя сейчас говорить об этом, потому, что на это уйдет часть нашей энергии, она потратится впустую, а для нас это сейчас непростительные траты, поверь мне.

Парацельс медленно пил вино и поглядывал в окно. Он чувствовал, князь обязательно согласится. Уверенность в успехе наверняка успела передаться ему.

– Вот допью этот бокал, и прискачет гонец, – загадал Парацельс, – вот проскакал над рвом, я чувствую это.

Оставался последний глоток, когда за окном раздался стук копыт.

– Гонец! – закричал Зуммингер.

– Отлично, – ответил Парацельс, допивая вино.

В дверь постучали.

– Зайдите, – громко сказал учитель.

Дверь открылась, и они увидели худощавого молодого человека с конвертом в руке.

– Парацельс Вы? – спросил гонец, глядя в глаза Парацельсу.

– Да, это я, – ответил Парацельс и поднялся навстречу гонцу.

– Ваш пакет, – гонец передал пакет, – ответ будет?

– Да, сейчас, присаживайтесь, – пригласил гонца Теофраст, – хотите вина?

– Нет, спасибо, я на службе.

Парацельс распечатал письмо. Там было написано следующее: «я согласен, приезжайте утром, господин Парацельс, оговорим детали нашего дела».

Учитель достал заранее приготовленный ответ и передал гонцу.

– Вот, это мой ответ.

Молодой человек взял письмо и ушел. Парацельс улыбнулся, подошел к ученику, похлопал его по плечу и сказал, – Теперь ты вправе узнать подробности твоей предстоящей работы.

Зуммингер придвинулся к учителю.

– Так, – начал Парацельс, – тебе надо будет в течение двух – трех месяцев вновь сблизить князя и его супругу. Для этого ты должен будешь все это время находиться в комнате, рядом со спальней Эллины. Еще я дам тебе простынь с постели князя и Эллины после их последней встречи. Не знаю, насколько в данном случае надо следовать моему рецепту? Но хуже не будет, ведь для тебя, моего опытнейшего ученика, эти ритуалы – давно пройденный этап, они впитались в твою кровь и стали лишними деталями в твоей работе, но ладно, все равно, пусть останется. Между спальней Эллины и твоей комнатой будет незаметное отверстие. У стены, рядом с этим отверстием будет твоя колба, в которой ты будешь проводить опыт. Ты не должен будешь выдавать себя ни звуками, ни действиями. Учти, это очень большая тайна. Надо оставаться все время чрезвычайно внимательным и осторожным все время эксперимента. В дальнейшем ты сам будешь решать, что и как делать, понятно?

– В общих чертах, учитель, надеюсь, мне удастся все сделать, как надо.

– Зумм, ты осознаешь всю опасность твоего положения?

– Нет, видимо, не совсем, потому, что мне весело.

– Понимаю, ты думаешь, что будешь тайно наблюдать за ней? – Парацельс рассмеялся, – не думаю, что это принесет тебе удовольствие, но твоя реакция замечательная. Это отличный знак, Зумм. Еще Зумм, я хочу, чтобы ты воспользовался благоприятным положением вещей в спальне Эллины. И наш самый большой козырь – зеркало. Зеркало большое, прямо из Венеции, на противоположной стороне висит портрет князя и как раз рядом с портретом и будет отверстие. Твоему клею придется смотреть в зеркало, в котором всегда отражается портрет князя Альберта. Когда Эллина будет смотреться в зеркало, то обязательно будет смотреть на князя тоже. Представляешь, как тебе повезло, Зумм! Ты родился под счастливой звездой! Есть большой шанс для успешного проведения эксперимента. Я сделал все, что смог, теперь дело за тобой, Зумм.

– Спасибо, учитель, – задумчиво произнес Зумм, – думаю, этих условий уже более чем достаточно для предстоящего опыта. В таких благоприятных условиях, почему бы Вам самому не взяться за это дело? Если оно заранее выигрышное? – рассмеялся Зуммингер.

– Зумм, это не для меня. Я не смогу правильно воспитать клей, – Парацельс подмигнул Зумму, – а у тебя он есть, почти готовый. Лучше тебя никто это не сделает. Ты натура чувственная, – Парацельс рассмеялся, – вот тебе и карты в руки! И не забывай пользоваться ширмой, а лучше вообще не зажигай по вечерам свечи, чтобы Эллина ничего не заметила огня в своем зеркале. Дело не простое, дело темное, огонь может нам только навредить. У тебя все должно получиться, а теперь за наше мероприятие! Парацельс наполнил два бокала вином, – за нас, Зумм и за твое будущее, – яркое и светлое!