Сергей Лазарев - Ответы на вопросы

Перечитываешь во второй раз и видишь все по-новому. Тогда я понял, почему в Библии много нелогичного и непонятного.

Наш интеллект и поверхностный слой сознания — одновариантны. Наше подсознание имеет много слоев, один масштабнее другого. Это связано с тем, что паши сознание и интеллект связаны с телом и имеют небольшую емкость.

Если информация превосходит по масштабу такую емкость, то она будет отброшена. Иначе сознание разорвется, лопнет как мыльный пузырь. Но, кроме физического тела, у нас много других тел, которые более протяженны во времени и пространстве. Тело дубля, например, живет около трех жизней, Ангела-хранителя — около семи, тело судьбы — около четырех жизней и т. д.

Эти, более масштабные слои нашего подсознания, или сверхсознания, мы воспринимаем не мыслями, а чувствами, т. е. мысль, по сути дела является завершением чувственного познания мира. И значит, если мы пытаемся познать мир исходя только из логики и интеллекта, то мы замыкаемся в крохотной сфере, участке нашего сознания, связанном с нашим телом.

Такое познание не только чрезвычайно малоэффективно, но и опасно, если оно не переходит в познание чувственное. Клетка должна иметь свою логику, но она должна сильнее тяготеть к познанию логики организма, иначе она станет раковой. Религию основывали те, у кого в душе Божественное выходило на первый план и уже не затмевалось человеческим. Масштаб и плотность информации были огромны, и обычная человеческая логика здесь только мешала. Здесь человеческая логика всегда была вторичной. И поэтому внешне она казалась раздробленной и несвязной. Этот механизм потом был использован импрессионистами. Оказалось, что разрушение обычных логических цепей и внешней формы может давать усиление содержания и усиление воздействия вообще.

Так вот, почитав Библию, я понял, что ее нужно не прочитать, а прочувствовать. И насколько легко отбрасывается человеческая логика, схемы и стереотипы, настолько быстрее познается смысл сказанного в Библии. Я понял, почему христианство уделяет такому понятию, как “вера”, столь огромное значение. Вера есть сохранение любви к Богу, когда всякие логически сознательные представления о Боге разрушены.

Бог есть любовь. Человек есть сознание. Вера помогает сохранить любовь тогда, когда сознание разрушилось. Если веры недостает, тогда нужно устремляться к Богу через сознание. Но наше сознание постоянно разрушается, и, значит, — через сознание смоделировать и познать, кто такой Творец, мы никогда не сможем. Все во Вселенной рождается из любви.

Любовь рождает все чувства. Чувства становятся мыслями. Мысли становятся все более масштабными, уплотняются и превращаются в чувства. И все чувства восходят к своему истоку, к любви. Мы выходим из Бога, мы увеличиваем Божественное в себе, мы приближаемся к Богу, мы возвращаемся в Бога и мы становимся Богом.

Из всего того, что можно назвать “человеком”, самой крохотной частью является тело и сознание, но без них человек не сможет развиваться. И эта самая крохотная и ничтожная часть воспринимает себя как центр Вселенной.

Это не случайно, иначе процесс развития мог бы остановиться. Процесс развития Вселенной стремится к тому, чтобы любой, самый крохотный ее участок сравнялся по размерам с самой Вселенной. А это в первую очередь концентрация информации. Когда плотность информации превышает определенный предел, время, пространство и материя сворачиваются в единое целое, и ход времени останавливается. Точка стала бесконечностью. Вселенная сжалась до точки. Человек вернулся в Бога.

Обычными словами можно сказать так: в обычном, сухом, абстрактном интеллекте человека со временем все больше должно появляться теплых чувств, перетекающих в ощущение бесконечной любви. Соединение рационального и иррационально-чувственного мышления сейчас становится необходимым условием для дальнейшего развития. Это называется “соединение науки и религии”. Кстати, со временем я понял подтасовку, которая проделывалась в советское время для обличения церкви и религии: неблаговидное поведение церковнослужителей или самой церкви пытались отождествить с понятиями “религия” и “Бог”. Это все равно, что Вас ни за что оштрафовал инспектор ГАИ, а Вы кричите, что теперь все знаки и правила дорожного движения и сама дорога вообще — это все чушь и Вы во все это больше не верите.

Христианская религия — это одна из дорог, ведущая к Богу и к правильному пониманию внутренней масштабной картины мира. Церковь и ее представители — это служители на этой дороге. Они постоянно меняются. Иногда меняются знаки, но дорога остается. Я раньше не представлял себе, какую малую роль играет наше сознание и какую огромную роль играет то, чего мы обычно не замечаем. Не замечаем как землю, по которой мы ходим. На тонком плане видно, как резкое ухудшение самочувствия, физические ломки у одного человека вызываются вспышкой эмоций у того, кто ему близок. Это не какой-то иллюзорный информационный контакт, а энергетический, и весьма мощный. Просто мы не видим истинных причин того, что с нами происходит. Я разговаривал с ученым, работающим в одном из ведущих институтов России.

— Существует поразительный факт, — рассказывал он мне, — человек находится в коме, у него уже ничего не работает, никаких реакций, энцефалограмма пуста, на укол — никакой реакции, свет в глаза — реакция нулевая, прижигание — то же самое, удары током, сильные хлопки, любые другие звуки — никакой реакции, т. е. представьте — труп. И вот к больному подходит его близкий человек и называет его по имени, и энцефалограмма оживает.

Значит, жизнь спрятана не в голове. Чувство любви, оказывается, выше смерти! То, как относится человек к миру, определяет его характер. Умение правильно расставить акценты — это умение правильно сформировать в конечном счете свои рефлексы. У меня был период, когда очень неплохо пошла живопись, а потом я забросил все это. Мне что-то явно мешало. Недавно я понял, в чем дело. Мне привили мысль, что художник пишет то, что видит, а мне было неинтересно писать то, что я вижу. То, что я считал классическими канонами и чему пытался соответствовать, на самом деле было человеческой логикой, поверхностным знанием, которое я боялся нарушить и которое душило мои чувства.

Я понял, что художник в первую очередь должен, писать то, что он чувствует, и добавлять по желанию то, как он это видит. Картины пишутся любовью и чувствами, а потом лакируются мыслями. Недавно кто-то из моих друзей рассказывал о раскопках, которые произвели в Помпеях: — Пепел засыпал все так быстро, что многие даже не успели понять, в чем дело. Потом тела рассыпались, в пустоты заливали гипс и при одной из заливок увидели тела мужчины и женщины, которые занимались любовью.