Алексей Ксендзюк - После Кастанеды: дальнейшее исследование

Попробуем теперь еще немного приблизиться к реальному положению дел. Так как многомерность каждой элементарной нити — полевой структуры бесконечна, то можно непротиворечиво утверждать, что вся беспредельная масса эманаций содержится (с точки зрения первого внимания) в одном локусе, в одной точке, пространственным образом не измеряемой. Упрощая (и тем самым неминуемо искажая) картину, возможно прибегнуть к следующей аналогии: пусть нам дан кабель, имеющий внутри огромное количество слоев. Если волна W в силу своей частоты, например, присутствует в слое А данного кабеля, а потом меняет характеристику и оказывается в слое В, то можно ли в данном случае говорить о движении? Если слой А оптимален только для состояния волны W1, а слой В — только для состояния волны W2, то волна переходит естественно из слоя в слой, и здесь нет нового импульса к новому движению. Движение по-прежнему остается тем же самым; быть может, возросла интенсивность или упала частота, а это уже вопрос не перемещения в пространстве, а энергетического обеспечения волны. Когда случается нечто подобное, видящие регистрируют изменения в ту или иную сторону яркости созерцаемой ими нити или пучка нитей. Разумеется, изменение характеристики волны требует изменения в способе резонировать с ней. Ни у кого не вызывает удивления, что на бегу догнать велосипедиста все-таки проще, чем автомобиль на скоростной трассе. Вот так, очень примитивно, можно объяснить движение в рамках энергетической вселенной. Перцептивный аппарат человека разворачивает подобные процессы в придуманном им пространстве: если точка В1 находится от точки В на расстоянии 2 000 км, то вам нужен поезд или самолет; иначе придется плестись туда пешком несколько месяцев. А все это лишь из-за того, что интенсивность энергии интересующего вас пучка эманаций значительно уменьшилась или возросла.

Следуя таким рассуждениям, приходишь к выводу, что в Реальности существует только один локус (L) — локус универсальный, вмещающий в себя все эманации мироздания благодаря своей изумительной многомерности. Подобные взгляды часто возникали на протяжении всей истории человечества — субъективный идеализм и солипсизм здесь черпают некоторое вдохновение, кантианцы обретают метафизическую опору, а новые мистики — неописуемое чувство единения с Высшим Разумом, проникающим повсюду и помогающим страждущим. Когда древние индийцы утверждали, что Бог — внутри каждого из нас, то не слишком заблуждались, поскольку энергетические нити, исторгнутые, скажем, из центра Галактики, в нашем коконе просто переплелись сложным, причудливым образом, но суть их осталась неизменной. Однако вернемся к проблемам пространства и времени в неописуемом мире нагуаля.

Поскольку Время (Т) неразрывно связано с движением, а последнее куда-то улетучилось в неизмеримой глубине единственного локуса (L), все представления, связанные со временем, становятся эфемерными, и полученную эфемерность необходимо разъяснить, хотя это и нелегко. Сама идея Времени в философском своем осмыслении происходит непосредственно от идеи движения. То, что интуитивно ощущали философы и ученые с древнейших времен, Эйнштейн показал и научно аргументировал в своей теории относительности. Чем быстрее движется объект, тем медленнее движется время (Т) внутри объекта. Уже это положение, выведенное в эйнштейнианской парадигме, порождает массу вопросов, в особенности если речь идет о сложных (complex) объектах. Пока мы говорим об элементарных частицах (понимаемых в соответствии с традиционной терминологией современной физики), об этих вопросах забываешь, и тогда картина мира обретает некоторую ясность, хотя и здесь масса недоумении вокруг вещей, не желающих вмещаться в узкие рамки представлений, бытующих в головах физиков-экспериментаторов.

Выходит, что человек как система многоуровневая существует параллельно в нескольких временных потоках. Особенно это касается процессов психических, ибо как раз здесь мы упираемся в фундаментальные кирпичики бытия — в природу микромира и вездесущего, загадочного Поля. То, что человек способен воспринимать время с разной скоростью, известно давно. Этот факт настолько интенсивно вторгается во все эксперименты, связанные с психической активностью, что возникла необходимость в терминах "психологическое время", "субъективное время" и т. п.

По ближайшему рассмотрению "субъективное время" оказалось не столь уж субъективным: под его влиянием повышается или снижается скорость метаболизма, соответственно — работоспособность индивида, не только его мироощущение, но и темпы старения органов, физиологических систем, т. е. в конечном счете — всего тела. Длительность жизни (согласитесь, величина вполне объективная, доступная измерению) продемонстрировала вдруг крепкую и обоюдную связь с психологическим субъективным временем личности. Долгожители, перешагнувшие вековой рубеж, не только (а может быть, и не столько) пользуются преимуществами экологически чистого пространства, в котором они обитают; они переживают иначе само Время, замедляют его в собственном сознании. Китайские даосы, среди которых раньше было довольно много долгожителей, не имели в своем распоряжении родниковой воды, чистейшего воздуха высокогорья, насыщенного умеренным потоком ультрафиолетового излучения, который убивал вредоносных бактерий. Они жили иногда в непосредственной близости от суетных китайских городов, где уже в эпоху средневековья количество стрессов было немалым, а психологическое давление (во многом благодаря конфуцианству) вполне конкурировало с социальным прессингом, накатившим на европейцев той поры. Эти факты заставляют призадуматься: а не культивация ли вполне определенного отношения ко Времени в значительной степени регулирует длительность существования организма? Ведь даосы много думали о Времени и понимали его иначе, чем носители европейского сознания. Для даосов Время не являлось линейной структурой, напротив — оно замыкалось в круг, и этот наглядный конструкт иллюстрировал бесконечное повторение цикла. Все мироздание было вовлечено в даосский круговорот, и каждое природное явление подтверждало изначальную идею, питавшую мировоззрение "человека Дао": осень-зима-весна-лето-осень, новолуние-полнолуние-новолуние, восход-закат-восход, расцвет-увядание-вновь расцвет и т. д. и т. п.

Если человек стремился достичь гармонии с Дао, он непременно учитывал цикличность любого процесса — в том числе и собственной жизни. Бесконечная череда снов и бодрствовании в этом свете представлялась прообразом вечной жизни.

Таким образом, внимание сознательно акцентировало все, что совершало в человеке искомый круговорот, не имеющий ни начала ни (что особенно важно!) конца. На подсознательном уровне внимание, опираясь на конструктивное визионерство, сделало из личного, психологического времени даоса круг и таким способом моделировало все биоэнергетические процессы, доступные его контролю. К несчастью, область контроля (хотя и значительно возросшая в результате занятий даосскими медитативными упражнениями) оставалась все же слишком узкой, и смерть подбиралась к даосским мастерам — пусть медленно, но неотвратимо.