Кристина Гроф - Жажда целостности: наркомания и духовный кризис

Кэти Батлер в своей статье «Встреча с тенью буддийской Америки» сравнивает поведение в некоторых духовных общинах с такими шаблонами, как «отрицание, стыд, секретность и склонность к вторжению, которые напоминают поведение в семьях, где процветают алкоголизм и инцест». Она упоминает о своем прошлом членстве в одном дзэнском центре, где учитель нарушал этические принципы данной дисциплины. Основываясь на собственном опыте, Батлер обсуждает групповую тенденцию оправдывать поведение лидера. Это «ограждало его от последствий и лишало его шанса учиться на своих ошибках. Этот процесс также наносил вред и нам: мы привычно отрицали то, что представало перед нами, чувствовали себя бессильными и утрачивали контакт со своим внутренним опытом».

Похожее явление существует и в других духовных группах. Недавние откровения по поводу сексуального домогательства детей священниками римской католической церкви всколыхнули всю Америку. Мы должны помнить, что патология в ситуации религии или семьи не ограничивается определенными конфессиями и религиозными общинами. Ступаем ли мы на путь буддизма, христианства, иудаизма или на другую религиозную арену, будь то в качестве лидеров или последователей, мы тянем за собой в эту организацию усвоенные нами уроки по поводу того, как вести себя в семье и в общине. Мы берем с собой свою уязвимость, свои стыд и вину, отсутствие личных границ, зависимость, созависимость, необходимость в контроле, а также в том, чтобы тебя контролировали. Мы приносим с собой свои проекции, свою потребность во власти и склонность идеализировать или нежелание усомниться в себе. Кроме того, духовная община или психотерапевтическая среда, как нам кажется, предлагает убежище от наших страданий, нашего прошлого и нашей зависимой культуры.

В религиозной или психотерапевтической ситуации духовные учителя и психотерапевты могут использовать лесть. Послушник или пациент естественным образом считает авторитета специалистом. Этот авторитет по сравнению с нами, неоперившимися птенцами, отягощенными чувством стыда и низкой самооценкой, излучает ауру особых священных знаний, совершенства и осознанности. Если в семьях бережно хранят секреты или относятся к некоторым темам как к запретным, то вырастающие в них дети принимают такое поведение как должное. Следовательно, когда эти дети, став взрослыми, оказываются в другой дисфункциональной системе, они слепо поддерживают или воссоздают ту же динамику. Люди, которые в детстве претерпели сексуальные домогательства со стороны взрослых членов семьи или знакомых, в зрелом возрасте часто сами повторяют это поведение по отношению к другим, встав на позицию власти. Если ребенок, чтобы выжить, приучается идеализировать склонного к оскорблениям родителя, он может с той же легкостью начать идеализировать психотерапевта или духовного учителя.

Хотя программа «Двенадцать шагов», равно как и любой другой путь, может быть использована неправильно, многие из ее традиций служат мудрыми указаниями по предотвращению ряда проблем, которые имеют место в других духовных общинах. «Двенадцать шагов» делают акцент на принципах, а не на личностях, рассматривая лидеров как слуг, которые не правят. Группы, практикующие «Двенадцать шагов», упорно избегают любого вовлечения в какие-либо внешние предприятия и не принимают пожертвований из внешних источников. Кроме того, они поощряют участников брать из программы то, что им нравится, и оставлять все остальное: нет ничего обязательного. Они также верят «не в привлечение, а в содействие», старательно избегая рекламы, а также открывая двери всем, у кого есть желание покончить со своим зависимым поведением.

Описывая некоторые заблуждения и западни духовной жизни, я попыталась изложить то, что переживают многие люди на своем пути. Одни из этих испытаний более важны, чем другие: некоторые являются сиюминутными окольными путями, другие же — серьезными препятствиями для здоровой и зрелой духовности. Как и в случае многих сторон нашего преображающего путешествия, когда мы обретаем готовность честно рассмотреть заблуждения и западни, мы делаем первый шаг к тому, чтобы отнестись к ним по-другому.

Идя по пути, мы становимся более различающими. Обнаруживая и развивая собственные этические нормы и придерживаясь их, мы учимся устанавливать личные границы, чтобы защитить свою целостность и свое благополучие. Возвращаясь к руководству, которое исходит из нас самих, мы начинаем прислушиваться к своей интуиции и обретать веру в собственный опыт. Мы прислушиваемся к мудрым советам своих преданных друзей, а также тех, кто прошел путь до нас. Мы начинаем относиться к себе с благородством, понимая, что можем ослабить свою необходимость в совершенстве, не обходя свои этические нормы. Кроме того, мы сохраняем чувство юмора.

Н есколько месяцев назад ко мне после лекции подошла одна миловидная женщина. Тогда я затрагивала многие темы, включенные в эту книгу, — оскорбления, зависимость и духовный путь исцеления. Эта женщина слащаво сказала мне: «Ваше исцеление реально начнется тогда, когда вы сможете простить всех своих обидчиков и почувствовать к ним любовь. Они ни в чем не виноваты». Она вручила мне какую-то литературу своей религиозной группы и улыбаясь добавила: «В конце концов, вы благословите их за все возможности роста, которые они дали вам. Без них вы бы не были тем, кем являетесь сейчас».

Я покраснела и пробормотала, что ее объяснение мне не подходит, и, поскольку я жертва инцеста, для меня оно неуместно. Только некоторое время спустя я осознала всю степень своей ярости в ответ на ее предложение, представляя, как я, оглядываясь назад, должна была на него откликнуться. Мне было интересно, права ли та женщина, что разговаривала со мной? В некотором смысле она была права. Без тех влияний, которые меня сформировали, включая все трудности, я не была бы той, кем являюсь сейчас. Может быть, она сказала это злонамеренно или, наоборот, действовала из лучших побуждений, но ее чрезвычайно смутили обстоятельства моего прошлого. Возможно, она знала что-то такое, чего не знаю я, или же просто пыталась «подогреть» мою ситуацию и приукрасить ее. Возможно, ей нужно было сделать то же самое для себя. Ее религиозная система убеждений, сосредоточенная почти исключительно на светлом, казалось, придавала ее мнению еще больший вес.

Несколько часов подряд у меня в уме и в душе продолжали проигрываться подобные вопросы, которые на самом деле не оставляли меня с тех пор, как я начала свой процесс исцеления. Как понимать прощение, если ты находишься на духовном пути исцеления? Что это такое? Обязательно ли оно? Я знаю, что, когда я прощаю саму себя или кого-то еще, пусть даже за незначительный проступок, я часто чувствую облегчение и любовь. Я познала силу прощения, но я также видела много людей, которых смущает этот момент. Я встречала людей, которые идеализируют облегчение, приносимое прощением, но которые, на самом деле заставляя себя прощать, усиливают в себе и в других чувство отягощенности и стыда. Мне также приходилось слышать, как люди говорят: «От меня хотят, чтобы я простил того, кто лишил меня детства и нанес мне так много душевных ран. Как вообще можно намекать на то, что я должен благодарить то время, когда мне приходилось переживать страх, стыд, замешательство и гнев?» Мой ответ — нет. Нет, не нужно делать ничего.