Майкл Харнер - Путь шамана

Наутро мы с моим юным спутником-индейцем тронулись в путь. Мы пошли на север от Макаса и, переправившись через реку Упано на выдолбленной из ствола дерева лодке, продолжали идти весь остаток дня.

Солнце уже садилось, когда мы, выбившись из сил, наконец добрались до места своего назначения - хижины знаменитого шамана Акачу, стоящей в лесной чащобе. В тот вечер мне не предложили чаю "гуаюса" - вместо этого меня потчевали освежающим пивом из маниоки, обезьяньим мясом и живыми извивающимися червями, которые, впрочем, были превосходными на вкус и напоминали сыр. Усталый, но довольный тем, что снова оказался среди шаманов, я лег на бамбуковую кровать и крепко уснул.

Наутро мы с Акачу торжественно сидели друг против друга на деревянных табуретках, а его жены носили нам чашки с подогретым пивом из маниоки. В его длинных черных волосах, перевязанных сзади, на манер конского хвоста, плетеным красно-белым ремешком, в который была воткнута кисточка из птичьих перьев, уже начинала прорезываться седина. На взгляд ему можно было дать лет шестьдесят с небольшим.

"Я пришел,- объяснил я,- обрести духов-помощников".

Он пристально и долго смотрел на меня, не произнося ни слова, но морщины на его смуглом лице, казалось, стали еще глубже.

"Это отличное ружье",- заметил он, кивком показав на винчестерский дробовик, который я захватил с собой на случай охоты.

Намек был ясен: принятая у хиваро наименьшая плата за посвящение в шаманы - это шомпольное ружье, и мой винчестер, заряжаемый патронами с помощью затвора, был не в пример мощнее этих стреляющих дымным порохом ружей и, следовательно, ценился гораздо выше.

"Ради того, чтобы обрести знание и духов-помощников, я подарю тебе это ружье и две коробки с патронами",- сказал я.

Акачу кивнул и протянул руку к винчестеру. Я взял ружье и отдал ему. Он попробовал его на вес, заглянул в ствол. Потом вдруг положил дробовик на колени и сказал:

"Сперва ты должен искупаться в водопаде, а потом посмотрим".

Я ответил, что готов сделать все, что он велит.

"Ты не "шуар", не индеец,- сказал Акачу,- поэтому я не уверен, что тебя ждет удача. Но я помогу тебе попробовать". Он сделал движение головой в сторону Анд. "Мы скоро пойдем к водопаду".

Через пять дней мы вместе с Акачу и его зятем Цангу отправились в путешествие к священному водопаду.- Сопровождавший меня хиваро, выполнив свои обязанности, ушел домой еще раньше.

В первый день мы шли по лесной тропинке, вверх по течению извилистой реки. Мои спутники шагали очень быстро, и я был рад, когда ближе к вечеру мы наконец устроили привал возле небольшой быстрины. Акачу с Цангу соорудили навес с покатой крышей из пальмовых листьев. Постелями нам тоже служили пальмовые листья. Спал я крепко, согреваемый угольями костра, который они развели у входа.

На второй день мы почти все время пробирались вверх по застланному туманом лесу. Наутро мы с моим юным спутником-индейцем тронулись в путь. Мы пошли на север от Макаса и, переправившись через реку Упано на выдолбленной из ствола дерева лодке, продолжали идти весь остаток дня.

Солнце уже садилось, когда мы, выбившись из сил, наконец добрались до места своего назначения - хижины знаменитого шамана Акачу, стоящей в лесной чащобе. В тот вечер мне не предложили чаю "гуаюса" - вместо этого меня потчевали освежающим пивом из маниоки, обезьяньим мясом и живыми извивающимися червями, которые, впрочем, были превосходными на вкус и напоминали сыр. Усталый, но довольный тем, что снова оказался среди шаманов, я лег на бамбуковую кровать и крепко уснул.

Наутро мы с Акачу торжественно сидели друг против друга на деревянных табуретках, а его жены носили нам чашки с подогретым пивом из маниоки. В его длинных черных волосах, перевязанных сзади, на манер конского хвоста, плетеным красно-белым ремешком, в который была воткнута кисточка из птичьих перьев, уже начинала прорезываться седина. На взгляд ему можно было дать лет шестьдесят с небольшим.

"Я пришел,- объяснил я,- обрести духов-помощников".

Он пристально и долго смотрел на меня, не произнося ни слова, но морщины на его смуглом лице, казалось, стали еще глубже.

"Это отличное ружье",- заметил он, кивком показав на винчестерский дробовик, который я захватил с собой на случай охоты.

Намек был ясен: принятая у хиваро наименьшая плата за посвящение в шаманы - это шомпольное ружье, и мой винчестер, заряжаемый патронами с помощью затвора, был не в пример мощнее этих стреляющих дымным порохом ружей и, следовательно, ценился гораздо выше.

"Ради того, чтобы обрести знание и духов-помощников, я подарю тебе это ружье и две коробки с патронами",- сказал я.

Акачу кивнул и протянул руку к винчестеру. Я взял ружье и отдал ему. Он попробовал его на вес, заглянул в ствол. Потом вдруг положил дробовик на колени и сказал:

"Сперва ты должен искупаться в водопаде, а потом посмотрим".

Я ответил, что готов сделать все, что он велит.

"Ты не "шуар", не индеец,- сказал Акачу,- поэтому я не уверен, что тебя ждет удача. Но я помогу тебе попробовать". Он сделал движение головой в сторону Анд. "Мы скоро пойдем к водопаду".

Через пять дней мы вместе с Акачу и его зятем Цангу отправились в путешествие к священному водопаду.- Сопровождавший меня хиваро, выполнив свои обязанности, ушел домой еще раньше.

В первый день мы шли по лесной тропинке, вверх по течению извилистой реки. Мои спутники шагали очень быстро, и я был рад, когда ближе к вечеру мы наконец устроили привал возле небольшой быстрины. Акачу с Цангу соорудили навес с покатой крышей из пальмовых листьев. Постелями нам тоже служили пальмовые листья. Спал я крепко, согреваемый угольями костра, который они развели у входа.

На второй день мы почти все время пробирались вверх по застланному туманом лесу. Когда шагать по едва различимой тропке стало совсем тяжко, мы остановились у зарослей дикого тростника, чтобы нарезать палок, которые облегчили бы нам дальнейший путь. Акачу куда-то отлучился, но вскоре вернулся, неся в руках бальсовую жердь. Пока мы отдыхали, он быстро вырезал на жерди какие-то несложные геометрические узоры, а потом протянул ее мне.

"Вот тебе волшебный посох,- сказал он.- Он защитит тебя от демонов. Если встретишь демона, кинь в него посох. Он сильнее любого ружья".

Я ощупал жердь. Она была исключительно легкая: обороняться с ее помощью против чего-либо вещественного было бы совершенно невозможно. На мгновение мне показалось, что мы, будто дети, играем в сказки. Но ведь мои спутники были воинами - воинами, которые постоянно враждовали и бились не на жизнь, а на смерть со своими недругами, и само их существование должно было зависеть от единения с реальным миром.