Владимир Федоров - Служители трёх миров

Сегодня мы постоянно обнаруживаем, что даже чудеса западной медицины подчас не способны сами по себе решить все проблемы лечения и профилактики болезней. Все чаще и чаще медики-профессионалы и их пациенты ищут новые, дополнительные пути лечения. При этом сплошь и рядом случается, что даже профессиональный врач не в состоянии отделить действенные приемы от шарлатанства. Отличие древних методов шаманства в том, что они уже проверены временем, причем испытание это они выдержали на протяжении неизмеримо более долгого периода, чем, например, психоанализ и множество новых психотерапевтических методов лечения..."

Итак, мы пришли к однозначному выводу: шаман — психически здоровая личность. Но сейчас скажем о том, что разговоры о его ненормальности все же имеют под собой вполне законную основу. И здесь нет никакого противоречия. Дело в том, что всякий настоящий шаман, по крайней мере сибирский, переживает в отрочестве или юности психологический кризис, который длится несколько лет. Затем однажды наступает и кризис физический, условная "смерть" от трех дней до недели, представляющая из себя обязательную форму посвящения. Только преодолевший ее становится обладателям шаманского дара и тайных знаний.

Происходит это следующим образом: вроде бы наконец обретший нормальное состояние и разум молодой человек, разве что замеченный в последнее время в тяге к уединению и созерцанию, вдруг внезапно и очень сильно заболевает. Настолько сильно, что не может подняться с постели и впадает в полное беспамятство. По воззрениям якутов, в это время на бренной земле остается только страдающее тело неофита, а душа его забирается в иной мир. Зачем? Вот как одним из первых отвечал на этот вопрос политссыльный и ученый И.А.Худяков в своем труде "Краткое описание Верхоянского округа (1869 г.): "Лежит юноша и не чувствует на земле ничего; родные видят его только стонущего, лежащего без движения, без слов. А душа его между тем учится на дереве шаманства. Дерево шаманства — сухая большая ель, растущая (далеко-далеко на севере — В.Ф.) перед юртой господина Хара Сылгылах Бэги Дьуорту, и на этой ели между ветвями расположены гнезда: в верхних гнездах лучшие шаманы, а чем ниже, тем хуже. Другие прибавляют, что тот, кто имел гнездо на суке, обращенном в восточную сторону, будет счастливым шаманом, оказывающим исцеление больным людям. Имеющий гнездо на западную сторону будет зловредным шаманом, делающим беду. Имеющий гнездо на северную сторону будет и портить, и исцелять. Наконец, имеющий гнездо на южную сторону будет шаманом со многими превращениями".

Души сидят в своих гнездах в виде птиц, и к ним являются в роли кормилиц две кобылы. С запада — саврасая, с востока — белая. Первая кормит необычных птенцов из своих сосцов кровью, вторая — густым белым молоком. Соответственно этой пище растущие шаманы и обретают качества либо добрых, либо злых. Когда они вырастают, Хара Сылгылах Бэги Дьуорту вынимает их из гнезд и разрубает на мелкие кусочки. "Ветры разносят эти куски далеко в разные стороны, а если куда-нибудь, к какому-нибудь господину (духу — В.Ф.) не дойдет куска мяса, тот уже не придет на призыв нового шамана. Голову вновь приготовляемого втыкают теперь на шест и выставляют, чтобы обмывали ее дождь и снег, что- бы громы и ветры дули — раскалывали-расщепывали ее для того, чтобы шаман стал крепче (а между тем на земле тело его мучится: бьет его лихорадка). Вот снимают голову, делают целым человеком, спускают в огненное море, где три дня и три ночи огонь выжигает все земное и некрепкое, остаются лишь кости да кожа (а между тем на земле тело его мучится, словно в огне горит, глаза наливаются кровью и дико блуждают, не останавливаясь ни на чем). Вот потом достают его из моря, бросают в пруд, наполненный гадами и разными свойствами дьявольской хитрости, и тут образуется его тело из змей, жаб, ящериц и земляных червей, все эти гады, все эти черви и есть дьявольское зло, дьявольское учение и хитрость (а на земле его тело покрывается ранами, словно черви ползают по его телу, гложут и грызут его остро-мелко и тупо-безостановочно). Вот потом вытаскивают его, привязывают вниз головою к железному дереву; приходят три-девять и семь женщин-девок, надрезывают ножницами, колют иглами, поют заклинания (а на земле тело его поет-напевает страшными рыданиями). И, вслушиваясь в его голос, как бы слышишь его страдания и стон под иглами и острыми ножницами дьяволов-девиц, имеющих железные острые когти и глаза, как огненные искры. Весь народ с ужасом слушает больного и говорит, что это его учат шаманству. Режут они его, колют, а кровь не течет, словно из сваренных легких скотины. Ходят они вокруг и напевают ему голосом, подобным скрипу напилка о каленое железо, передают шаманское учение и предсказывают, через сколько лет он будет снова призван к этому дереву. Потом сбрасывают его острыми когтями в мрачную бездну, жилище почтенных кузнецов, там раздувают его в горне, бьют молотами, студят потом в моче девяти девиц и с тяжелых клещей сбрасывают сильными руками на землю. Оттого шаман выходит не мерзнущий и не потеющий. Таким образом новый шаман приготовлен к своей обязанности, но он доложен еще подождать смерти старого шамана, и только после его смерти черти переходят в новобранца, и он считается унаследовавшим..."

Как видно из описания, и душа будущего шамана, и его тело проходили очень мучительные испытания. Сородичи, догадавшиеся, что случилось с их близким, приставляли к нему для ухода безгрешного отрока, который лишь поил больного водой. Все старались никак не мешать происходящему, даже не переходить линию окна, у которого лежал посвящаемый, не вставать между ним и огнем камелька. Иногда спешно выстраивали целую изгородь, чтобы кто-нибудь ненароком не смог нарушить покоя неофита и помешать его сложным перерождениям. В некоторых местах будущего шамана, наоборот, выносили в чистое поле и укладывали раздетым на свежую бересту. Или строили для него отдельный домик в лесу. Но в любом случае людям оставалось только одно — ждать, пока весь процесс закончится сам собой. Надо сказать, что, видимо, часто они делали это с замиранием сердца, поскольку многие верили: за появление шамана надо платить жизнями нескольких его ближайших родственников. А если провидение являло на свет великого шамана, то якобы даже за каждую его кость становился платой человек. И тем не менее не сохранилось рассказов о том, чтобы кто-то попытался, спасая себя или близких, помешать рождению нового шамана.

Существовали и версии появления на свет, взращения шаманов, несколько отличные от приведенной. Так, по одной из них, в гнезда шаманского дерева попадали четырехгранные камни, рожденные лягушками, живущими в "Смертном море". По другой версии, это были яйца, снесенные орлом с железными перьями. Но и первые, и вторые мать-птица (якуты называют ее мать-зверь) насиживала от года до девяти лет, затем еще столько же растила птенца и передавала его на дальнейшее "хождение по мукам". К примеру, он мог попасть на воспитание к одноногой, однорукой и одноглазой дьявольской шаманке, которая качала "птенца" в железной колыбели и кормила сгустками крови.