Елена Блаватская - Путеводная Звезда неизведанного

– Во Франции, – рассказывал как-то один из наших друзей, – так много каббалистов, так много систем. У нас все они претендуют на то, что они христиане. Некоторые из них настолько преданы Папе, что только и мечтают о том времени, когда он наденет на себя вселенскую корону, корону понтифика-кесаря. Другие настроены против папства, но за Христа, не исторического, но созданного их собственным воображением Христа, выступающего против Кесаря, играющего в политику , и т. д., и т. д. Каждый каббалист верит в то, что он открыл утерянную истину. Именно его собственная наука есть вечная истина, а наука остальных – это просто мираж… И он всегда готов защищать и отстаивать своим пером свою собственную науку…

– Но каббалисты-иудеи, – спросила я его, – они тоже за Христа?

– О да, они за своего Мессию! Это просто вопрос времени!

Совершенно верно, в бесконечности не может быть анахронизмов. Однако, поскольку все эти три различных метода или системы, все эти противоречащие друг другу доктрины не могут одновременно содержать подлинную Истину, я не понимаю, каким образом господа французские каббалисты могут заявлять о своем знании оккультных наук. У них есть «Каббала» Моше де Леона, [34]составленная им в XIII веке; но его Зогар , по сравнению с халдейской Книгой Чисел , представляет собой творение рабби Симона бен Йохаи не в большей мере, чем Пэмандр греческих христиан – реальную книгу египетского Тота. Та легкость, с которой каббала фон Розенрота и его средневековые латинские рукописные тексты – прочитанные в соответствии с системой Нотарикона – превращаются в христианские тринитарные тексты, напоминает сказочную историю. Совместная «Благая Каббала» маркиза де Мирвиля и его друга, крещеного еврея шевалье Драха, стала катехизисом римской церкви. Пусть этим удовлетворяются сами господа каббалисты; мы же предпочитаем халдейскую каббалу, Книгу Чисел . Тот, кто удовлетворяется мертвой буквой, самодовольно щеголяет в мантии таннаим (древних посвященных Израиля); в глазах опытного оккультиста он всего лишь волк, нарядившийся в бабушкин ночной колпак, как в истории о Красной Шапочке. Но этому волку не проглотить оккультиста, как он проглотил Красную Шапочку – символ профана, жаждущего мистицизма, павшего жертвой его зубов. Наоборот, это волк погибнет, попав в свою собственную западню…

Как и в Библии, в каббалистических книгах есть своя мертвая буква, свое экзотерическое значение и их истинный, или эзотерический, смысл. Ключ к истинному символизму, даже ключ к индусским системам, находится в данный момент за гигантскими пиками Гималаев. Никакой другой ключ не может открыть те склепы, в которых на долгие тысячелетия были погребены все интеллектуальные сокровища, положенные туда первоначальными носителями божественной Мудрости. Но великий цикл, первый в Калиюге , подошел к своему концу; быть может, не за горами день воскресения всего, что умерло. Великий шведский провидец Эммануэль Сведенборг сказал: «Ищите потерянное слово среди иерофантов, в великой Татарии и Тибете».

Каковы бы ни были видимые внешние проявления, направленные против Теософского общества; какова бы ни была его непопулярность среди тех, кто в ужасе отшатывается от всего, что кажется им неким новшеством , несомненно, тем не менее, одно. То, что вы, господа оппоненты, принимаете за изобретение XIX века, старо, как мир. Наше Общество – это древо Братства, выросшее из зерна, брошенного в землю ангелом Сострадания и Справедливости в день, когда первый человек Каин убил первого человека Авеля. В течение долгих веков порабощения женщин и страданий бедняков это зерно орошали горькие слезы, текущие из глаз слабых и угнетенных. Добрые руки пересаживали его из одного уголка земли в другой, в различные климатические условия и эпохи, удаленные друг от друга. «Не делай другим то, что ты не хочешь, чтобы другие сделали тебе», – говорил Конфуций своим ученикам. «Любите друг друга, любите все живые существа», – заповедовал Гаутама Будда своим архатам. «Любите друг друга», – повторились, как верное эхо, эти слова на улицах Иерусалима. Именно христианским народам принадлежит честь руководствоваться этой возвышенной заповедью своего Учителя во всей ее парадоксальности! Калигула, язычник , желал, чтобы у человечества была лишь одна голова, чтобы он смог отсечь ее одним ударом. Христианские силы взяли на вооружение это желание, которое до тех пор оставалось теоретическим, изыскивая и, в конце концов, найдя способы воплотить его на практике. Пусть им по этой причине каждый второй готов перерезать горло и пусть уничтожат за один день войны больше их людей, чем убивали кесари за целый год. Пусть истребляют целые их деревни и провинции за название их парадоксальной религии, и пусть погибнут от меча те, кто убивал мечом. Что нам до этого?

Теософы бессильны помешать им. Это так. Но в наших силах сохранить как можно больше уцелевших. Они составляют ядро истинного Братства, и от них зависит, смогут ли они сделать из своего Общества ковчег, предназначенный для того, чтобы в не столь уж далеком будущем переправить человечество нового цикла через безбрежные грязные воды потопа безнадежного материализма. Эти воды все поднимаются и в настоящее время затопили все цивилизованные страны. Позволим ли мы добру погибнуть от зла, убоявшись криков и насмешек со стороны последнего в адрес Теософского общества, либо в наш собственный? Будем ли мы смотреть, как они погибают один за другим, то от усталости, то в напрасных поисках лучей солнечного света, светящего для всех, но не дающего им никакого средства к спасению? Никогда!

Вполне может быть, что прекрасная утопия, филантропическая греза, в которой осуществляется тройная желанная цель Теософского общества, все еще далека: полная и совершенная свобода человеческой совести, гарантированная для всех; братство между богатым и бедным; и равенство между аристократом и плебеем, признанное как в теории, так и на практике, – пока это лишь воздушные замки, и тому есть причины. Все это может произойти естественно и произвольно, с обоюдного согласия; однако еще не пришло то время, когда лев и ягненок могли бы лечь рядом друг с другом. Великая реформа должна произойти без социального взрыва, не пролив ни единой капли крови; единственно во имя той аксиоматической истины восточной философии, которая показывает нам, что огромная разница судеб, социального положения и интеллектуальных способностей вызвана всего лишь следствиями личной кармы каждого человеческого существа. Мы пожинаем лишь то, что посеяли. Если физическая индивидуальность одного человека отличается от таковой любого другого человека, то нематериальная сущность в нем, или его бессмертная индивидуальность , исходит от той же самой божественной сущности, что и у его ближнего. Тот, кто действительно проникся философской истиной о том, что любое эго начинается и заканчивается в нераздельном ВСЕМ, не может любить своего ближнего меньше, чем самого себя. Но до тех пор, пока это не станет религиозной истиной, никакая подобная реформа невозможна. Эгоистическое изречение о том, что «милосердие начинается с дома», или другое, которое гласит, что «каждый за себя, а Бог за всех», всегда будут вынуждать «высшие» и христианские расы противиться практическому исполнению прекрасного языческого изречения: «Каждый бедняк – сын богача», и даже в еще большей степени тому, в котором говорится: «Сначала накорми голодного, а потом, что останется, съешь сам».