Елена Коровина - Самые знаменитые пророчества и предсказания

— Коли табору дорогу спугнула — сама всю жизнь проведешь в пути! Будешь блуждать и блудить — мир дивить!

От резкого голоса цыганки Катенька словно очнулась — и в самом деле, куда ее везут?! Когда надо, она умеет настоять на своем, пусть maman расскажет по-хорошему! Оказалось, ранним утром из Гатчины прискакал адъютант с депешей от Павла I. Свадьба по императорскому указу. Конечно, слишком поспешно — без сговора и обручения. Зато с царским любимцем, генералом Багратионом, чьи военные подвиги горячо обсуждаются на балах, где блистает Катенька Скавронская. Правда, юной красавице ни разу не удалось увидеть Петра Ивановича вблизи. Он так и не осмелился пригласить Катеньку на танец. И вот вдруг — девушка мечтательно вздохнула — история как в романе!

— Ах, не хорошо, что мы встретили цыган! — всхлипнула maman , едва карету тряхнуло на ухабе. — И так нелегко жить с мужем по царскому выбору. Я-то уж знаю, меня саму выдали замуж по указу императрицы Екатерины Великой. Я так и не познала счастья с твоим отцом, мир праху его! Боюсь, и ты…

— Ну уж нет! — Катенька надула губки. — Мне на всех цыган наплевать. Я же выхожу за героя!

Герой между тем маялся в Гатчинской часовне, мрачно глядя на собственные начищенные до блеска сапоги. Право слово, жизнь в полевой армии легче, чем при дворе. Час назад он сменился в карауле. Только собрался домой — позвали к императору. Павел I встретил его по-свойски — подмигивая и подтрунивая. И тут же объявил царскую милость — увидев сердечную склонность своего лучшего генерала к юной звезде сезона, Павел решил его осчастливить. Венчание через час. За невестой уже послано.

И точно — через час на пороге часовни возник сам Павел, ведя под руку невесту. Да и кому же вести, как не императору? Ведь невеста императорских кровей — правнучка Екатерины I. Чудо как хороша! Фигурка точеная. Локоны золотые. Глаза бездонные, голубые. Чисто ангел небесный! Недаром, увидав ее на балу у Волконских, генерал влюбился без памяти.

Катенька вплыла в полутемную часовню и задохнулась — от трепета свечей, от распевной речи священника. Жених стоял рядом, но она боялась даже взглянуть на него. Стыдливо опустила глаза, когда обменивались кольцами. Зажмурилась, когда он мягко поцеловал ее. И только когда maman и стоявшие рядом придворные ринулись поздравлять молодых, робко подняла глаза на мужа. Да и обомлела… Муж был не просто нехорош собой. Он был страшен. Лицом смугл, почти черен. Росточка маленького. Зато нос больше него самого. И главное, он оказался в летах — 35 уже…

Да что старое вспоминать — это ж было 57 лет назад! И все эти годы княгиня Багратион странствует по Европе. Накаркала старуха-цыганка… Карета дернулась и остановилась. Екатерина Павловна выглянула в окно. По русской привычке она всегда колесила с целым обозом: все, что может понадобиться, — с собой. Светские острословы даже шутили, что она создала собственное общеевропейское Отечество — прямо в… своей карете.

Княгиня откинулась на подушки. По крикам кучера она поняла, что у передней кареты сломалось колесо. Придется ждать.

— Жанет! Достаньте моих друзей!

Шустрая французская горничная ловко вытащила из-под сиденья тяжелый коричневый чемодан, подвинула княгине и откинула крышку.

Письма — единственные друзья… Княгиня безжалостно расставалась с людьми, но хранила их письма, перечитывая во время долгих путешествий. Все началось с писем мужа. Скрепя сердце она прожила с Петром Ивановичем несколько лет. Часто по ночам просыпалась в холодном поту — снилось, что у нее родилась безобразная дочка, похожая на отца. Проснувшись, Катенька молила Бога, чтоб он послал ей сына. Мальчику все-таки не так страшно походить на обезьяну. Бог услышал ее молитвы, но по-своему — вообще не дал детей. И тогда Катенька решила поехать лечиться «на воды». Побывала на всех модных европейских курортах, заодно и в самых крупных столицах. Везде бурно сорила деньгами, собирая кучу знакомств. Вот уж точно, как предрекли когда-то цыгане, — блуждала и блудила. Ее туалеты и экипажи были сногсшибательны, но еще больший фурор производили ее красота и оригинальность мышления. Недаром в каждом городе Екатерина Павловна заводила «русский салон». Энергичная и оригинальная, она могла стать бесцеремонной и даже циничной, когда желала получить то, к чему стремилась. А стремилась она к славе, безграничному восхищению мужчин и собственным любовным утехам. В конце концов, как сказала когда-то старуха-цыганка: блуждать да блудить!..

Однажды в Берлине приятельница уговорила Катеньку сходить к модной гадалке. Немочка уже давно прожужжала все уши друзьям-приятелям:

— Мне фрау Нихтштральтопуффе нагадала, что мой супруг получит повышение по службе. Так и вышло! Фрау просто волшебница!

Екатерина Ивановна в волшебников не верила. Ну а уж в ясновидение фрау, чья непроизносимая фамилия начиналась со слога «нихт», проще сказать — нечего, и тем более. Но отказать высокопоставленной подружке-немочке не смогла и позволила отвести себя к гадалке. Та оказалась не старухой и явно не записной немецкой дурочкой. Но гадать приезжей русской красавице не стала. Больше того, на просьбы немочки ответила весьма резко, как отрезала:

— Кому цыгане судьбу предрекли, тому мне сказать нечего!

Возвращаясь от гадалки, подруга бурно извинялась перед русской за глупых, необразованных немецких фрау, которые не знают никаких приличных манер. Но Катенька от извинений отмахивалась, понимая, что непроизносимая фрау Нихтштральтопуффе оказалась настоящей ясновидящей — сумела же она разглядеть заклятье русских цыган.

Впрочем, о неудавшемся гадании взбалмошная princesse Bagration больше не задумывалась. Ей нравилась бурная и неугомонная жизнь. Нравилось просыпаться в незнакомых городах — то снимать номера люкс в лучших гостиницах, то арендовать целые дома или сельские особняки. И везде собирать пылких поклонников. Пред Русской Блуждающей Звездой, как стали назвать princesse Bagration в Европе, не устоял даже сам великий Гете. Патриарх европейской культуры оценил не только «чудный цвет лица, алебастровую кожу, золотистые волосы, таинственное выражение глаз», но и ум русской княгини, которая «не могла не собрать вокруг себя замечательного общества».

Муж слал в Европу письма. Катенька понимала, что стоит гордому кавказскому мужчине, да еще и боевому генералу, умолять женщину вернуться. Но с собой ничего поделать не могла. И вернуться к мужу не могла тоже. Зато пачками отправляла мужу счета. Багратион глухо вздыхал — продавал недвижимость, раздавал закладные, влезал в долги. Но платил. На все светские сплетни отвечал резко: