Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер

Действительно, ведь раньше она постоянно чем-нибудь болела, были какие-то болезни печени, и она даже ходила к врачу с симптомами синдрома хронической усталости! Даже представить сейчас такое сложно. Трудно представить, что это было когда-то с ней. Нет, это была не она, это был какой-то другой, мертвый человек. Вчера, просматривая документальный фильм о путешествиях, она обратила внимание на лица людей. Сейчас просто бросается в глаза их мертвенность, серая обыденность. Лица какие-то опущенные, ее даже передернуло от отвращения. Вдруг стало отчетливо видно, что это именно мертвые люди. У них нет интересов, вообще нет. Может они на работе там наукой занимаются или детей воспитывают – неважно, у них нет интересов, нет ничего, что их бы увлекало, вызывало предвкушение. Серые лица, пустые, никакие. Блять, страшно смотреть на это. Вурдалаки. Мирные, вежливые, спокойные такие… кладбище. Нет, конечно, если уж выбирать между вурдалаками, пусть будут такие – мирные и вежливые, чем агрессивные фанатики. Если у таких появится ребенок, который заинтересуется практикой Бодха, родители не начнут его подавлять и уничтожать – они вежливо что-нибудь скажут, одобрительное или не очень или даже неодобрительное, после чего ребенок сможет продолжить делать то, что он делает.

Сами желания стали немного другими – стали немного по-другому переживаться. Не только физическое тело стало алертным, готовым взорваться активностью, но и тело желания стало таким же. Желания стали мощными! Точно, именно это слово подходило больше всего. Процесс хотения, процесс реализации этого хотения – они переживались мощно. Раньше никогда, никогда этого не было, а ведь спроси ее год назад – есть ли у нее сильные желания, она ответила бы «конечно есть», но ей ведь было не с чем сравнивать. Сейчас она сказал бы, что раньше у нее вообще не было желаний. Это все равно, что назвать физически активным человеком того, кто лежит в коме и иногда шевелит пальцами рук. Кома закончилась, и термин Бодха «циклон» применительно к желаниям стал ей понятен. Она чувствовала себя мощным явлением природы, торнадо, которое затягивает в себя все окружающее. Сейчас, когда они обсуждали свои интересы с ребятами из группы, это было очень похоже на встречу двух торнадо, которые сталкиваются друг с другом с невообразимой мощью, затягивают друг друга в себя, и расходятся снова. Циклон. И этот циклон разбегается по телу потоками наслаждения, и это тоже удивительное открытие. Оказывается, яркое радостное желание приводит к наслаждению в теле. И так как сейчас – в состоянии множественных циклонов, не было ни секунды (!!!) в ее жизни, когда бы она не испытывала сопровождающих эти желания озаренных восприятий – предвкушения, чувства тайны, энтузиазма, радости познания, симпатии к другим ищущим существам, зова, то соответственно и тело ее непрерывно испытывало наслаждение. И это была отдельная жизнь, тело само игралось с наслаждением, переливало его туда-сюда, то русло протянется туда, то сюда, то захлестнет общее «наводнение», а иногда, правда пока еще редко, наводнение становилось таким насыщенным и полноводным, что Джейн останавливалась и замирала, отдаваясь этому полностью, и по сравнению с теми пронзительными, глубокими, экстатическими ощущениями наслаждения, перекатывающимися по телу, обычный оргазм казался чем-то совершенно пресным, жалким, как двумерная черно-белая проекция, да еще обгрызенная со всех сторон, куцая и совершенно неинтересная. И в такие моменты особенно твердой становилась решимость – никогда больше не кончать, ни при каких условиях. Лучше остановиться заранее и лишить себя маленького фрагмента удовольствия от секса, если сейчас такое состояние, что состояние на грани оргазма приближается слишком стремительно и слишком опасно. Ничто не может быть охуительнее того, что она сейчас может испытывать секунда за секундой, минута за минутой, час за часом и день за днем. Наверное… да нет, наверняка, совершенно точно она посчитала бы безудержным фантазером того, кто стал бы ей говорить, что каждая секунда его жизни насыщена. О каких секундах речь, когда целые дни и недели и месяцы проскакивали вообще безо всякого следа, в серой, сырой и беспросветной скуке и обыденности!

Если Джейн стало казаться, что жизнь ее заполнена до краев, то в ближайшие же дни ей пришлось пересмотреть свои представления, так как Флоринда предприняла новую атаку на их группу.

- А теперь, - начала она, собрав всех у большого бассейна, - давайте обсудим такое понятие, как «штурм». Вы когда-нибудь проводите штурмы?

- Я делала несколько раз, я рассказывала. – Серена действительно несколько раз рассказывала о том, как она с утра до вечера упиралась всеми рогами и копытами в разные практики и умудрялась набирать за один день по семьдесят фрагментов.

- Я нет, - Джейн помотала головой. – Несколько раз собиралась, вроде даже начинала, что-то делала, но каждый раз прекращала, нет достаточной мотивации.

- И я нет, - Магнус развел руками. – Наверное… да, наверное причина именно в том, что нет мотивации, жизнь и так кажется переполненной, и когда понимаешь, что…

- Ты сейчас обо мне рассказываешь или о себе, - перебила его Флоринда?

Мягкость ее голоса давно перестала вводить ребят в заблуждение, и Магнус, который раньше вполне мог начать в этой ситуации начать задавать не слишком продуманные, мягко говоря, вопросы, замолчал и стал прокручивать в памяти только что сказанное.

- Понял:) Нет, не когда «понимаешь», а когда я понимаю, что сейчас могу еще немного нарастить эту насыщенность и полноту, то энтузиазма не возникает, вроде и так уже всё переполнено, дальше некуда, и зачем наращивать еще?

- Согласна, - подтвердила Берта. – То же самое.

- Хорошо, я придам вам мотивацию, - Флоринда окинула их взглядом. – Штурмы необходимы. Нет штурмов – нет ничего. Причина этого очень проста. Живя обычной жизнью, какую вы сейчас ведете, вы сами не заметите, как начнете сползать в довольство. Конечно, это не будет такое довольство, которое есть у обычных прожигателей жизни, и тем не менее вы совсем недалеко ушли от прошлого. Оно все еще довлеет над вами и в гораздо большей степени, чем вам это кажется. Тончайший слой негативного фона озабоченности будущим, например, есть у каждого из вас. Он слишком тонкий, чтобы воспрепятствовать всему тому, что вы испытываете, и все же он достаточно толстый, чтобы отделять вас от экстатических ОзВ, например, и если вы зафиксируетесь на некотором уровне жизни, без штурмов, то вот этот слабый яд разных озабоченностей постепенно будет подтачивать вас. Или вот взять Берту, - Флоринда ткнула в нее пальцем, - ясно же, что пока ее жизнь такая, как сейчас, она пребывает в сравнительно приемлемом состоянии, но ведь всем ясно, что у нее есть ЧСВ, которое проявляется в частности в ее застенчивости в сексуальных вопросах. Так что, - Флоринда сделала паузу, - без штурмов не будет продвижения вперед. С помощью штурмов мы словно продавливаем нашу инертную часть. Мы получаем краткий, но интенсивный, яркий опыт того – как можно жить, и хотя жить в состоянии штурма постоянно невозможно… что? – Флоринда заметила в глазах Джейн вопрос.