П. Веденин - Звери скального храма

Движения обоих становились быстрее и ритмичнее, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Затем старик произвел резкий, гортанный крик, и руки Занга упали на хлеб.

Он стал одновременно надавливать и совершать круговые движения при помощи лепешки. А пальцы Старика, с глухим стуком ударив по грудной клетке лежащего, стали выбивать на ней слышимую только для посвященных мелодию возвращения к жизни. Как опытный и знающий своё дело музыкант, он безошибочно, словно пианист на клавиши, нажимал на нужные и только ему известные точки.

Внезапно остановившись, старик обхватил тело и, подведя ладони под его лопатки, несколько раз резко его встряхнул. Судя по тому хрусту, который раздался вслед за этим рывком, усилие было значительным.

Процедура повторялась несколько раз. Вдруг Старец внезапно поднял руку ладонью вверх, и удивительный массаж мгновенно прекратился. Они внимательно прислушались…

В наступившей тишине они услышали практически неразличимый ритм бьющегося сердца. Грудная клетка также слегка поднималась и опускалась, хотя чувствовалось, что дыхание было еще слабым и прерывистым. Посмотрев друг на друга, Занг и его Наставник удовлетворенно улыбнулись друг другу.

Молодой монах, следуя жесту Учителя, снял лепешку с живота Стефана и несколько раз резко, по кругу, как бы встряхнул живот. Забрав с собой хлеб, Занг опять скрылся в пещерной нише.

Освобожденные от гнета мышцы живота могли теперь свободно перемещать диафрагму. Дыхание выровнялось.

Занг появился вновь, неся в одной руке веер причудливой формы, а в другой — небольшой плоский флакончик, очевидно, с весьма драгоценной жидкостью. Бережно передав Старцу емкость и встав у изголовья, он стал ждать дальнейших указаний.

Учитель, стоя справа, быстро открыл флакончик и резко провел им туда и обратно у самого носа Стефана.

Самым поразительным было то, какой силой обладала жидкость, находящаяся во флаконе. Можно было подумать, что к реанимируемому человеку подвели высокочастотный разряд электрического тока.

Тело вздрогнуло и резко выгнулось дугой вверх. Было видно, что оно опирается на ложе только затылком и пятками. Руки, до этого сжатые в кулаках, были резко раскинуты в стороны.

Глаза сильно открылись и смотрели прямо вверх. Побыв доли секунды в таком состоянии, тело внезапно обмякло и снова заняло исходное положение.

Занг, переглянувшись с Учителем, стал плавно обмахивать веером лицо и голову лежащего перед ним человека. Кивнув головой, Старик, как бы сказав помощнику: "продолжай в том же духе", — мягко зажал пузырек в руке и пошел обратно в соседнее помещение.

Через некоторое время, посчитав обмахивание пациента достаточным, Учитель позвал к себе Занга.

В то же самое время в пещеру зашли пять молодых людей в рабочих одеждах, каждый из которых нес в руках по большой охапке веток.

На некотором отдалении от каменного ложа, по четко очерченному периметру, камнями были выложены пять ритуальных гнезд. И, судя по почерневшим камням, составляющим гнезда, это были места для костров.

Очаги располагались на равном расстоянии друг от друга, напоминая углы пятиконечной звезды, с вершиной за изголовьем.

Уложив дрова, каждый из послушников поджег свой костер снятым со стены факелом, и тут же вернул его на место.

Постояв какое-то время и убедившись, что огонь занялся ярко и устойчиво, монахи, один за другим, в той же последовательности, в которой они зашли в помещение, из него вышли.

Костры разгорались.

Пещера постепенно наполнялась теплом и приятным ароматом. Было ясно, что костры горели на особых дровах. Внутри каменной палаты становилось все светлее.

Сумрак отступал куда-то вверх, и на стенах теперь уже точно можно было рассмотреть изображения пяти зверей, символизирующих только им присущую силу.

Так, за костром, который горел у правой ноги находящегося на ложе человека, был изображен червеобразный дракон с большой косматой головой.

На стене у другой ноги был виден гордо стоящий на утесе тигр. Огонь, пылающий по правую руку, символизировал собой обезьяну, так как именно ее изображение находилось за ним.

Над костром у левой руки была нарисована змея. И во главе этой пентаграммы, прямо за головой Стефана, был изображен парящий над всеми остальными орел.

Характерным было и то, что все пять зверей были расположены не на одном уровне от пола, а по восходящей спирали, в указанном прежде порядке.

Также бросалась в глаза еще одна деталь. На всех четырех стенках каменного стола были нанесены изображения боевого слона, на спине которого располагался журавль с широко расправленными крыльями.

Между тем из ниши вышел худощавый монах, ранее не присутствовавший при ритуальной церемонии, неся в руке корзиночку. Он подошел к двум кострам, горящим возле ног, и, постелив между ними циновку, сел на нее, скрестив ноги в классической буддийской позе. Все его движения были размеренны и спокойны.

Достав из корзиночки сверток удлиненной формы, он стал его бережно разворачивать. Там лежал инструмент, похожий на флейту. Музыкант, настроившись, начал свою игру так мягко, что создалось впечатление, будто звук льется откуда-то сверху.

Но главным было ощущение того, что эти звуки не рождены "здесь и сейчас" человеком при помощи инструмента, а звучали здесь всегда. Казалось, никогда не прекратится этот поток чарующих звуков.

Сознание Стефана заполняла все та же густая тьма. Но где-то там, вдали, подчиняясь какой-то неведомой силе, едва блеснув, исчезла совсем крохотная светлая точка.

Однако через некоторое время она появилась вновь, но теперь ее свечение продолжалось уже значительно дольше. И вот, наконец, однажды появившись, она осталась.

С этого момента, как только свет точки стал постоянным, окружающая его чернота уже не казалась такой монолитной.

И вдруг она треснула, как стекло, и по ней во все стороны побежали зигзаги, через которые начали как будто вливаться потоки тонких ароматов, быстро насыщающих пещеру, и проникать та божественная мелодия, которая манила и звала к жизни.

Звуки трепетно коснулись его пробуждённых мыслей, успокаивая, расслабляя и организуя их в надлежащий порядок, тайна которого известна была только им. А на месте точки уже красовалась мерцающая звездочка.

Она стала приближаться и расти, своими лучами выталкивая остатки повергнутого мрака. Наконец свет полностью заполнил сознание Стефана, и он ощутил себя в теле. Перед его глазами стали проплывать, поочередно раскрываясь, картины детства.

После столь долгого отсутствия у себя дома, Стефан просто заснул. Музыкант, наблюдающий за состоянием своего подопечного, заметил изменения, произошедшие с лежащим перед ним человеком, дыхание которого сделалось прерывистым.