П. Веденин - Звери скального храма

Было видно, как дрожали веки белого человека и двигались из стороны в сторону яблоки его глаз. Даже руки и ноги слегка поддергивались, — наверное, в такт каким-то движениям, совершаемым им во сне.

Монах заиграл быстро и ритмично. Звуки стали на порядок громче. Услышав изменение мелодии, из ниши вышел Старик. Внимательно посмотрев на Стефана, он дал знак музыканту прекратить игру и позвал своего основного помощника.

Занг вошел в пещеру, неся большой светлый сверток. Это оказалось одеяло. Им и накрыли лежащее на каменном ложе голое тело. Дав знак музыканту удалиться, Наставник сказал несколько слов Зангу, который подошел к ногам, очевидно, для наблюдения за больным. После этого Учитель вышел из пещеры.

Занг, стоя у изголовья, внимательно наблюдал за лежащим человеком, стараясь по ритму дыхания понять, что с тем происходит. Внезапно Стефан широко открыл глаза.

Его взгляд, казалось, видел то, что здесь не находилось, а зрачки напоминали Зангу бездонные озера, в которых плескалось что-то неведомое и непознанное, — вероятно, даже их обладателю.

С трудом сглотнув, подопечный еле слышно прошептал какое-то слово на незнакомом языке. Зангу, наклонившемуся над Стефаном, почудилось, что тот просит пить.

Быстро подойдя к стоящему неподалеку столику, он взял с него маленький кувшин и наполнил пиалу густой жидкостью, которую приготовил из особых трав монастырский лекарь.

Намочив в ней салфетку, Занг промокнул ею сжатые губы больного. Видя, как тот с жадностью слизывает капельки лекарства, монах несколько раз смачивал губы пациента, продолжая это делать до тех пор, пока глаза у Стефана удовлетворенно не закрылись.

Через некоторое время послышалось тихое сопенье, означающее, что больной уснул. Поставив пиалу на место и плотно подоткнув одеяло со всех сторон тела Стефана, монах прошел в соседнею, большую пещеру, где ожидал его Наставник.

Узнав, что их подопечный приходил в себя и немного попил, Старик облегченно вздохнул и сказал, что кризис миновал, и теперь больному необходим отдых. После этого они вышли из скального храма. Стефан остался в полном одиночестве.

Костры без подкладывания дров стали постепенно затухать. Сумерки вновь заняли прочную позицию в углах, и только причудливые изображения зверей будто оживали в слабых отблесках исчезающего огня.

От входа к каменному ложу потянуло предрассветной прохладой. Она предвосхищала рождение нового дня, новой жизни, нового человека.

Порывы лёгкого ветерка нежно касались верхушки векового баньяна.

Несмотря на свой почтенный возраст, исполин до сих пор радовал людей своим цветущим видом, давая приют тысячам живых существ, начиная от колоний насекомых и заканчивая стаей небольших обезьянок, живущих в его огромном дупле и целыми днями играющих под сводами тенистой кроны.

Один из самых уважаемых Учителей скального храма, наблюдая за птицей, сидящей на ближайшей к нему ветке дерева, наслаждался ее мелодичной трелью. Ощущая внутри себя тепло и покой, он прошел к огороженному садику, который состоял из маленьких деревьев, выращенных в стиле кэйкань, что по-вьетнамски означало "дерево на ладони". Хотя здесь были образцы неодинаковых размеров: начиная от крохотных, в несколько сантиметров, и заканчивая довольно большими экземплярами, стоявшими в глиняных кадках с замысловатым плетеным орнаментом.

Многие деревца росли между камней (символизирующих скалы), миниатюрных озер и домиков. Небольшой можжевельник жил прямо на оголенном валуне. Его крона-каскад свисала с камня, как с настоящего утеса. У всякого, кто бы ни посмотрел на эту композицию, возникало чувство, что деревце выросло не в этой своеобразной оранжерее, а в суровых горных условиях, наперекор всем противодействующим силам природы.

Седой монах задумчиво стоял среди гармонично расположенных растений, с удовольствием отмечая искусную, тонкую работу братьев. Его ученики, жившие в монастыре, были для него точно этот чудесный сад, о котором они постоянно заботились. А он — о них.

Вспомнив о повседневных делах, он нахмурился, и по его лбу, как тучки по ранее безоблачному небу, промелькнули отпечатки сегодняшних забот. Однако мрачное выражение было редким гостем на его лице, и вскоре Наставник словно наполнился лучами светлых мыслей.

Он прошел в самую любимую часть оранжереи, где был сооружен маленький водопад, утопающий в тенистой зелени миниатюрного парка. Вода журчащими струями падала в озерцо, вытекая из него извилистой речушкой, которая своей упоительной прохладой наполняла весь сад.

Присев на лакированную скамеечку, на спинке которой были вырезаны играющие с рыбками драконы, Старец подумал о том, что, похоже, в его саду зарождается новое дерево. Конечно же, он вспомнил о Стефане, который вот уже вторые сутки, хоть и медленно, но верно возвращался из столь долгого пребывания в небытие.

Солнце уже полностью отделилось от линии горизонта, когда старик вышел из своих медитативных размышлений, очевидно, придя к верному решению. Словно очнувшись ото сна, он оглянулся на раздавшийся негромкий звук, похожий на хруст гальки под чьей-то легкой ногой. В дальнем уголке сада он увидел мальчика лет семи, который, ловко орудуя бамбуковыми граблями, собирал обломившиеся ветки и листву.

Недалеко от мальчугана стояла уже наполовину заполненная корзина. Улыбка тронула мужественное лицо Наставника, а взгляд наполнился теплом. Ребенок, будто что-то почувствовав, повернул голову в его сторону, и тут же его лицо озарилось ответной улыбкой.

— Какой же он все-таки молодец, — подумал Старец о мальчике. — Ведь он еще даже не послушник, а просто живет здесь, но, как всегда, старателен и сосредоточен. Да, из него выйдет толк. Нужно будет подобрать для него хорошего Учителя, Старшего брата, — и старик тут же подумал о Занге. — Вот, кстати, сейчас их и соединю, — принял решение Наставник и махнул парнишке рукой.

Тот, поняв, что его позвали, быстро и аккуратно положил грабли на землю. Подбежав, мальчик остановился на почтительном расстоянии, склонившись в традиционном для их монастыря поклоне.

— Подойди ко мне, — произнес Старец, и, погладив склоненную голову мальчика, сказал, — пойди на тренировочную площадку, где занимается Занг, и передай ему, что его хочет видеть Учитель.

— Я мигом, — звонко ответил мальчуган и, подпрыгивая, вскоре скрылся из виду.

Прошло всего несколько минут, и перед Наставником уже стоял его любимый ученик, обнимая за плечи ребенка, голова которого едва доставала ему до локтя.

— Учитель, Вы меня звали? — спросил Занг.

— Да. Я подумал о том, что тебе уже пора иметь своего ученика — Младшего брата.