Владимир Данченко - Эволюция сознания в документах

Странствующего прозрения - переменным.

В отчаянии смерти

Смутно и бешено

Восторгаясь

Окрыляют ланиты истины

Но пламя в море - ничто

А любимая вера - безумие.

____________________

1 В соавторстве с Н.Д.

2 В соавторстве с №44.

В рассудке и крови

Усталость

И вечность

Окрыленная мигом

Седеет

Вот миллиарды оглядываются на смех

Последнего

Проявившего разум

На земле с воображаемым покоем

Но лишь страдания в огне

И гений плачет

Ложь.

Волнения червь - последняя радость

В лоне с именем оцепенения

И кровь зари скорбит о тайне солнца

Где ужас мудрости поспешно умоляет бытие

А век молящий чуда сквозь смех пророческий

И сумерки

Летит в экстазе предвещая горе.

19. "Песнь молодого мужчины", 1.5.1972

1) Слишком сильно я любил

И ее я тем убил.

И хоть было очень жал,

Заточив любви кинжал,

Я за нею побежал.

А догнав под сенью ив

Между ребер засадил

И слегка им покрутил.

2) Я ее убил-убил

(слишком сильно я любил)

Ни кровинки не пролил,

Плоть не трогал и не бил,

Душу лишь под мраком ночи

На кладбище схоронил.

А потом чуть-чуть подумав

Взмуровал и уплотнил.

3) Дайте, дайте мне ружье,

Чтобы застрелить ее.

Или дайте мне забвенье,

Чтоб испепелить сомненье,

Или, может быть, свой стыд

(в подсознательном сокрыт).

...Может дайте гнева ярость,

В клочья я порву ее,

Забросаю, дрожа, калом

Беззащитную ее.

4) За свои 12 лет я изведал много бед

(мое сильное давленье вызывает удивленье).

Проживу 33 года и...

Прощай, прощай Природа!

Досвиданья господа!

И зачем вам бед фата?

Сделав плавный жест рукой

Обрету навек покой.

20. "Рассказ о переезде паталогоанатомов в новый дом", 7.5.1972

Заложили Уже У ворот Плеск;

Раскрутили Их Свой Тащат

И набросились Полон двор Грузовик; Головы

В момент Вот Над И ноги

Колотнули И флаг - Толпой Пуки

Барабаны Уже Рулон Легких

И киднули Их - Обоев Гроздья

Экскремент Реет Появился Глаз

Расшатали Вот И исчез Бронхи

Повалили Их Где-то Печень

Вмиг Жертвы Звон Лимфу

Обрушили Слышен Стекла В кадках

Забор; Крик Раздался Фикус

Протрубили Ставят Треск Много

Забежали Больше Шпалер Много

Вот Не стесняясь И крови Ваз.

21. Без названия, 26.5.1972

Пашка Машку

Не любил

Шашкой душку

Изрубил.

22. "Песня о арфе", 28.12.1972

Отдайте арфу!

Изрублю я

Ее на пять кусков.

Я вновь, как прежде, вам не верю

Потоку лживых слов.

Отдайте арфу!

Мой инструмент

Давно уже готов.

Ее нутро разворотим мы

Не будет больше снов.

23. "Из Шекспира", 28.12.1972

Мой сир!

А где брелок?

И цепь, что мать моя мне подарила

Придя из царства теней как-то ночью?

24. "Вечернее воспоминание о неразделенной любви", 28.12.1972

...Тискал вас яростно под ветром

Средь вязов на лугу

И жаждал робко поцелуя

На разводном мосту.

А вы - прекрасна и жестока

Взглянули только раз,

Когда на праздник у соседей

Взорвался кирогаз.

25. "Как я готовился к поступлению в институт" (дневник)

2.2.1973. В школе хвалили в глаза и за глаза мой плохой автопортрет. После З... лажанул несмотря на все удобства. Пришел соскучившийся №44 и мы порисовали его. Очень плохо, но под штанами почувствовал коленки. Был рубль и мы это отметили в кабине лифта. Потом не совсем трезвый разговор о фашизме и судьбах мира. Легкая опустошенность (приятно). Долго сидел без трусов на кровати, думая, начинать или не начинать этот маразм. В 23.40 К... поднялся на кровати, сонно клiпая очицями, и со словами "Хочу спати" повалился обратно. Посмотрю, что из этого получится.

3.2.1973. СОН: Дорога в школу. Входим в парк - еще темно, горит много фонарей дневного света. Я вижу на столбе выключатель и выключаю свет. С.Н. очень боится идти в темноте и безрезультатно клацает выключателем. Я его не понимаю, так как и без фонарей очень светло - большие желтые куски света между зелеными густыми деревьями. Дохожу до железной дороги и думаю, как идти дальше - по асфальту или по грунтовой дорожке. Возле нее среди травы что-то темнеет. Это семейство ежей. Когда я подошел, они все скрутились. Маленькие не умеют скручиваться окончательно и у них как у черепах торчат длинные головы с большими ушами. Я пробую их палкой. Старая ежиха подпрыгивает, пытаясь уколоть, маленькие не реагируют никак. Беру на руки самого маленького. Он совсем не колючий и уже котенок цвета кофе с молоком. Вижу домик из фанеры вроде как на Саперной Слободке. Вхожу с котенком. Там какие-то волосатые полузнакомые. Все пьют пиво из разной посуды. Мне дают большую глиняную поливяную кружку. Пиво густое и непрозрачное. Котенок становится скомканным в шарик троллейбусным талоном и падает на пол. Весь пол заставлен пустыми стеклянными банками и стаканами. Пью пиво и ищу котенка в щелях между досками - я обещал его кому-то возвратить. Ничего не получается, но ищу и пью пиво. Потом сажусь на скамейку - очень неловко за котенка - и вижу, как подъезжает серый фиат, на боку надпись желтыми буквами в темно-синем прямоугольнике: милиция. Быстро надо навести порядок. Выливаем остатки пива на пол. "Добро пропадает". Входит милиционер с уродливым лицом, в серой шинели, с кожаной папкой под мышкой. "Нам надо произвести небольшой обыск". Все прячут под скамейки ноги в носках без обуви - верный признак наркомании. Я вижу свои сапоги под столом среди банок. Неловко лезу за ними и одеваю. Он наблюдает. "Хорошая обувь для рабочих. Заграничных". Говорит многозначительно. Сапоги французские. Официантка в белом тонком пиджаке собирает стаканы и банки из-под майонеза и выносит их. Все тихо сидят опустив головы. (Конец сна.)

Все утро во рту был привкус пива, пока не опоздал в школу и не пошел в столовую, где пива и выпил (с В.А, К.А. и Ю.С.). На уроках прочел "Шум и ярость". Вместо физкультуры таскали ведрами воду из который раз залитого подвала. 500 ведер. Прекратили работу и стали курить и рассматривать. В затопленной комнате воды еще сантиметров на 20, за паром лампочки почти не видно. В комнате много всякого. Вылили в воду три бутылки ацетона, пытались поджечь - ничего не вышло. Потом побросали в воду теннисные мячи и бросали по ним кирпичами. На стене старый грязный выключатель, поворачивая который ни на что не надеешься, и вдруг где-то загорается свет. Комната маленькая, с низким потолком и без окон. Много каких-то поломанных ящиков. На стене огромный распределительный щит со всякими ручечками и т.п.(Сейчас вспомнил, что у Лема в "Магеллановом Облаке" был заброшенный звездолет и это напоминало его.) Открываю его, там сразу же что-то вспыхивает и свет гаснет во всем подвале. Натыкаясь друг на друга уходим, а дверь закрываем куском лыжи. Потом стреляем в тире, где бетонная балка, низко нависающая над входом, выкрашена под цвет мозгов. Из 30 выбиваю 22-23-23. Один дурак со словами "вот как стрелять надо!" выбил 30. В троллейбусе дочитал "Шум и ярость". Все воротят морды от городского камуфляжа1, но это уже почти не вызывает у меня досады. Почитал на остановке "Патрiот Батькiвщини", вспомнил фашизм. Дома молодая красивая моет плиту. Пообедал в своей комнате под "Джеферсона", потом убрал, потом пришел №44, говорит, что завтра пойдем с В.Ц. в "Колыбу" якобы делать революцию ("с водкой, гитарами и девками"). Потом он попросил "Чикаго" и читал "Шум и ярость" взвизгивая, а я это написал. Собрались в кино. Мама: "Что это такое?" - "Ммээ Это? Не знаю... а, это? - те таблетки летом давали, а я не ел..." Ничего не говорит и бросает в ведро. На улице я себя чуть-чуть нехорошо чувствую. "Что это за милая девушка моет унитаз и песенки поет?" - "Моя сестра из провинции". Купили билеты, пошли смотреть дворы. Много милых двориков. Один - ну просто замечательный. Выпили сока в гастрономе. Два молодых человека с вялыми хулиганскими лицами очень ловко украли стакан. Пахло там отвратительно. В кино нас порадовали 5 серий "Ну, погоди". ("Ну, Понтий, погоди!") Как никогда хочется спать.