Владимир Шмаков - ЗАКОН СИНАРХИИ

Необходимость мышления в последовательности проистекает из самого механизма нашего сознания и потому мы не можем устранить этот недостаток, но в то же время мы должны о нем твердо памятовать и вводить соответствующий поправочный коэффициент.

Итак, мы обычно совершаем две ошибки: во-первых, мы не учитываем качественного достоинства отдельных представлений, а во-вторых, мы забываем об условности разложения сложного целого в последовательный ряд его частей. Легко видеть, что эти ошибки сопряжены между собой и обусловливают друг друга. Мы только потому утрачиваем представление о качественном различии, что мыслим все представления в одной последовательной цепи, и только поэтому не замечаем условности последовательной интерпретации, что не улавливаем различия в отдельных представлениях. Но достаточно уразуметь одну из таких ошибок, чтобы нам тотчас же стала ясной и другая.

В современном состоянии европейской мысли мы наблюдаем прямо противоположную картину. Упущение из виду этих двух сопряженных ошибок приводит к тому, что начало разума представляется нам простым и как бы одноп-ланным. Нам кажется, что все представления и умозаключения различаются лишь своей сложностью и что эта сложность имеет только количественный смысл. Иначе говоря, сложное представление есть только алгебраическая сумма ряда частных, и самый факт их объединения в одно целое ничего не привносит с собой. Есть только один разум, вполне определенный и по природе и по закономерностям. Совокуп- ность посылок связывается с выводом последовательной цепи умозаключений, вытекающих одно из другого. Все эти умозаключения лежат в одном вполне определенном плане, и мышление переходит от одного заключения к другому по тому же методу, как и при измерении большого расстояния на земной поверхности. Не имея средств непосредственно охватить связь между посылками и выводами, мы как бы разбиваем это интеллектуальное расстояние на ряд более мелких участков, соответствующих отдельным последовательным умозаключениям. Полная неспособность европейской мысли принять антиномические идеи вытекает из всего этого логическим следствием.

Между тем, все это не только противно истине, но и совершенно противоречит действительному механизму нашего мышления. Во-первых, наше мышление имеет дело с различными величинами по их иерархическому достоинству. Например, мысль вовсе не есть только механическая совокупность некоторого рода представлений, а существенно от них отлична: самое сложное представление никогда не может быть названо мыслью, и, обратно, самая простейшая мысль заключает в себе признаки, существенно отличающие ее от представлений. Всякая мысль состоит из ряда представлений плюс сознание некоторой кинетической между ними связи, представление всегда статично, мысль же всегда динамична. Такое же различие может быть выявлено между каждыми другими ступенями иерархии состояния разума. Во-вторых, и представления, и понятия, и мысли, и идеи, и принципы в свою очередь различаются между собой по иерархическому достоинству. Так, общее представление не только содержит количественно большее число элементов, чем частное, но и отличается от него качественно. Достаточно указать для примера хотя бы на представление о человеке и представление о человеческом обществе. Один человек, два-три человека, пятьсот человек и пятьдесят миллионов человека суть представления не только количественно различающиеся, но и качественно. При возрастании количества получаются качественно новые явления, и целый ряд научных дисциплин имеет дело только с большим количеством людей. Этот пример наиболее простой, ибо все элементы сложного представления здесь не только одного порядка, но и тождественны. Если же мы обратимся к сложным пред- ставлениям, объединяющим разнородные частные представления, то картина получит несравненно большую яркость.

Вообще, когда ряд частных представлений объединяется в одно общее, то в этом общем получаются качества, которые не заключались ни в одном из его элементов, и, наоборот, многие, а иногда и все качества отдельных составляющих вовсе не проявляются в целом, взаимно парализую друг друга. Соответствующих примеров можно привести произвольно много, но я полагаю это излишним. Достаточно взять любое сложное представление, чтобы убедится в абсолютной верности общего закона: всякое сложное представление не только количественно отличается от своих составляющих, но и качественно, ибо оно заключает в себе нечто существенно новое, более общее и синтетическое.

Итак, мнение, что все представления суть величины одного порядка, совершенно ошибочно. Совершенно то же самое должно сказать по отношению и к мыслям, и к идеям, и к принципам. Следовательно, вообще все элементы нашего мышления расположены по различным ступеням иерархии. Этим мы и закончим краткий обзор статистики нашего разума, посмотрим теперь, как проявляется общий закон иерархичности в его динамике.

Весьма достоин замечания факт, что хотя современная мысль отрицает, игнорирует или во всяком случае не придает должного значения иерархичности, в действительности она им пользуется и притом сознательно. Всякая наука начинается с классификации явлений, фактов, событий или понятий. Для дикаря и невежды окружающий мир представляется однотонным и его явления более или менее одинаковыми по достоинству; всякое развитие науки раскрывает в новом свете его перспективы, т. е. иерархическое строение. Мир вовсе не есть хаотическое множество отдельных явлений, наоборот, все они связаны между собой последующе возрастающими закономерностями. Даже в химии и петрографии элементы группируются по группам и по своему расположению на земной поверхности, и по своим свойствам, В зоологии и ботанике мы встречаем еще более сложные иерархии, поражающие своей цельностью и законченностью.

Общий закон иерархии настолько точен, что зная принадлежность элемента к какой-нибудь группе, мы можем точно предугадать его свойства. Менделеев и Дювье дали к этому столь блестящие иллюстрации. Имея уже выработанные предыдущим научным опытом иерархические системы, мы сводим вопрос познания нового к правильной его классификации, т. е. к определению его иерархического достоинства. Поэтому развитость классификации есть правильный показатель развитости соответствующей науки. Плачевное состояние наук социальных проистекает и обусловливается нашим неумением создать правильные классификации социальных явлений, т. е. неумением устанавливать в каждом отдельном случае иерархическое достоинство встретившегося явления. Итак, в основе всякой науки лежит метод классификации, т. е. умение применить общий закон иерархического строения космоса к определенному виду явлений, событий или понятий.