Сент-Ив д'Альвейдр - Оракулы Великой Тайны. Между Шамбалой и Агартой

Как много я мог бы сказать! Но все раскрыть и разъяснить эти святые вопросы надлежит не одному человеку, а примиренным между собою ученым учреждениям.

Нужно ли мне прибавлять, что вместе с другими науками и искусствами наука и искусство Пророчества изумительно преподаются и применяются в Агартте?

Эти опыты нисколько не похожи на те, которые оставила нам эпоха вавилонского раскола.

Принципы исполняют там свое истинное назначение и непрестанно призывается непосредственное наблюдение Святого Духа.

Как во времена лучших дней Египта и древней Синархии Агнца и Овна, женщины пользуются всеми преимуществами женского посвящения.

Жена любого посвященного может стать ему равной и даже превзойти его, ибо социальные и общественные права их равны.

Поистине, вполне справедливо Христианство, верное эзотерическому преданию Моисея, Абрамидов и Рамидов, приписало Божественной Матери Христа все прерогативы Изиды новых времен.

Это была высочайшая Посвященная, которая в самом иерусалимском Храме владела, как Альма, всеми тайнами эзотерической науки, сияла всеми святыми добродетелями, в силу которых Она получила от Божества и Его Ангелов сверкающую Душу Искупителя.

Для всякого читателя, способного читать между строк, я сказал многое в «Миссии евреев» о древних Университетах и об ионийских и дорийских, Школах Пророков и Пророчиц и повторять здесь этого уже не буду.

Я ограничусь здесь окончательным подтверждением всего того, что я изложил или дал понять из Тайн Св. Духа и человеческой Жизни, начиная от Цикла Рамы до Храмов Египта, Фракии и Этрурии, начиная от Синая и до Вифлеема и Голгофы.

Когда посвященный достигает известной степени, связующей его душу с божественным Единством, с небесной Иогиной, его ведут в подземелье, где показывают ему его статую, отлитую с него, в то время как он того и не подозревал, из минеральной и искусственной субстанции, подобно египетским обелискам, и приобретающей с течением времени несокрушимую твердость.

На тысячах разветвлений лучевых дорог он видит также бесконечные ряды других статуй.

Его проводник, украшенный в зависимости от времени тем или иным зодиакальным знаком, шепчет ему на ухо имя каждой статуи.

Здесь находятся Эпопты всего Человечества, все его благодетели, учителя и наставники без различия Культа или Расы.

Изредка там и сям на обезображенном пьедестале возвышается разбитая фигура, усыпавшая почву вокруг себя остатками своих членов или головы.

Это — статуя Эпопта, который пал или причинил зло своим ближним.

Ни один посвященный не может унести из Агартты подлинных текстов ее научных трудов, ибо, как я уже говорил, они выгравированы на камне в виде непонятных для толпы знаков.

Одна лишь память может сохранить их, и это-то обстоятельство заставило Платона сказать следующий странный парадокс: «Наука была потеряна с того самого дня, когда была написана книга».

Но в некоторых случаях нельзя унести даже собственных рукописей.

Вот почему Сакиа-Муни в шестом веке до нашей эры, вернувшись однажды к себе, испустил страшный крик, не найдя более в своей келье тетрадей, которые он там оставил.

Он почувствовал себя мгновенно потерянным, ибо рассчитывал на это сокровище, чтобы вызвать революционное движение, которое он подготовлял в тишине.

Напрасно бежит он к центральному Храму, где пребывает Брахатма: двери этого храма остались запертыми.

Тщетно в течение всей ночи он пускал в ход все, чему научили его занятия Магией: Прорицательная наука высокого Святилища все предвидела и заранее знала.

И после своего бегства основатель Буддизма мог диктовать своим первым ученикам лишь то, что была способна удержать его память.

Эти слова будут услышаны буддистами и через них достигнут вершины их иерархий, вплоть до Парпвены из Коломбо и Понтифа Сюмангалы.

Моя цель: произнося их, вызвать всюду взаимный Союз Храмов, ибо буддисты полны заслуг и добродетелей и Брамы Агартты пребывают для них истинными иерофантами.

Я только что сказал, что до своего последнего бегства уважаемый Сакиа-Муни не смог заставить открыться двери центрального Святилища, где пребывает Брахатма, ибо, поистине, порог этого Святилища является недоступным без воли последнего. Подвальный этаж его выстроен магически, различными способами, в которых Божественное Слово играет роль, как во всех древних Храмах.

За исключением Человека и разумных Сил Неба ни одно земное существо не может там жить, ни один растительный или животный зародыш не может там сохраниться.

Проникнем в эту Скинию — и мы увидим там Брахатму, прототипа Абрамидов Халдеи, Мельхиседека Салема и иерофантов Фив и Мемфиса, Саиса и Аммона.

За исключением самых высоких посвященных, никто никогда не видал лицом к лицу Верховного Понтифа Агартты.

Однако во время некоторых хорошо известных, например в Джагренате, церемоний он является перед взорами всех в своих сверкающих одеждах.

Верхом на белом слоне он сияет от тиары до ног ослепительным для всякого взора светом. Совершенно немыслимо рассмотреть черты его лица, ибо целая бахрома из бриллиантов, отражая солнечные лучи, покрывает его лицо непроницаемым пламенем.

Такие мудрые меры предосторожности были приняты благодаря революции Иршу и стали а еще строже со времен Сакиа-Муни.

Церемониальный костюм Брахатмы заключает в себе все символы агарттской организации и магического Синтеза, основанного на законах Вечного Глагола, живым отображением которого они служат.

Вот почему его одежды до пояса покрыты группами всех магических букв, являющихся элементами великой Науки «Ом».

На его груди сверкает всеми огнями драгоценных символических камней, посвященных зодиакальным разумным Сущностям, знак Первосвященника, и Брахатма может по своей воле возобновлять чудо произвольного воспламенения священного огня на жертвеннике, как это некогда делали Аарон и его последователи.

Его тиара с семью венцами, украшенная вверху святыми иероглифами, выражает семь степеней схода и восхода душ через те божественные Сияния, которые каббалисты называют Сефиротами.

Но этот высокий жрец является для меня еще более великим, когда, сняв с себя знаки своего достоинства и войдя один в священную пещеру, где покоится гробница его предшественника, он сбрасывает с себя церемониальную торжественность украшений, металлические безделушки и в своей совершенной скромности отдается Ангелу Смерти, — страшные и странные теургические Мистерии!..

Здесь находится гробница предшественника Брахатмы, над которой стоит катафалк с бахромой, указывающей на число прошедших веков и прежних Понтифов.