Альберт Пайк - Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 3

Дионис был Солнцем, освободителем стихий, и духовные размышления, связанные с поклонением ему, были теми же и использовали те же образы, что сопровождали размышления о Зодиаке как о предполагаемом пути нисхождения душ на Землю и их последующего возвращения в небеса. Его второе, духовное рождение свыше было аллегорией духовного возрождения человека. Как и Аполлон, Дионис был покровителем муз и источником всякого вдохновения. Он не заставлял покорных своей власти каким бы то ни было искусственным образом умерщвлять плоть, бремя веры в него было легким, и благозвучные хоры его почитателей воспевали в своих песнопениях Золотой век, когда на всей Земле царила вечная и непреходящая весна, а одно прикосновение тирса к плодородной груди земли заставляло бить фонтаны меда, молока и вина. Он также был Освободителем, потому что, как и Осирис, он освобождал души из плена материи и направлял их в странствии ввысь, дабы они снова не угодили в тенета материального мира или какой-либо более низкой, животной формы. Душа человека, в соответствии с этим верованием, – это часть единой Вселенской Души, которая есть Дионис; он приводит освободившийся блуждающий дух к его небесному истоку, проводит его через реальные и символические очистительные церемонии, символизирующие его земное существование. Дионис умер и сошел в Мир теней, и смерть его – величайшее из таинств бытия. Он же является вечным возлюбленным Психеи (души), Божественной силы, посредством которой обрел бытие весь материальный мир и которая пробуждает человеческую душу из непроницаемого стигийского транса и возносит ее с Земли на Небеса.

Мы уже достаточно много и подробно говорили о Гермесе, Меркурии греков, Тоте египтян и Тауте финикийцев. Он был изобретателем букв и ораторского мастерства, крылатым вестником богов, носителем оплетенного змеями кадуцея, – в Совете этого градуса его воплощает Оратор.

Индийцы называли Солнце Суръей, персы – Митрой , египтяне – Осирисому ассирийцы и халдеи – Бэлом, скифы, этруски и древние пеласги – Аркалеем, или Геркулесом, финикийцы – Адонаем, или Адоном, а скандинавы – Одином.

От имени «Сурья», которое индийцы в древности присвоили Солнцу, взяла свое название религиозная секта суров, почитавших дневное светило своим главным богом. На их фресках божество это изображалось управляющим колесницей, влекомой семью зелеными лошадьми. В храме Висвешвара в Бенаресе до сих пор находится отлично сохранившийся фрагмент статуи, изображающей этого бога восседающим на колеснице, запряженной лошадью о двенадцати головах. Управляет колесницей возница Аруна (от древнеевр. TIN – «ор» – Свет сумеречный), то есть Заря; среди многочисленных титулов Сурьи есть двенадцать описывающих особые его силы и проявления в каждый из двенадцати месяцев астрономического года. Эти силы именуются адитья, и у каждой есть свое собственное имя. По легенде, Сурья часто спускался на Землю в человеческом облике и оставил на Земле целый народ своих потомков, так же хорошо известный в индийской мифологии, как и в греческой – под именем эллинов, сынов Гелиоса. Сурью часто именуют Царем Звезд и Планет, что практически идентично имени «Адон-Саваоф» – Господь Звездных Воинств – в древнеиудейской религии.

Митра был солнечным богом персов; по легенде, он родился в гроте, или пещере, в период Зимнего солнцестояния. Его Мистерии справлялись именно в этот период, когда Солнце начинало свое возвращение на Север, а дни начинали удлиняться. Это было величайшее из празднеств религии магов. Римский календарь, введенный во времена Константина, то есть именно тогда, когда традиция этих Мистерий начала распространяться на Западе, зафиксировал дату начала торжеств 25 декабря. На статуях этого бога сохранились надписи «Deo-Soli invicto Mithrce», «Nomen invictum Sol Mithra», «Soli Omnipotenti Mithrce» – то есть «Непобедимому и Всесильному Богу-Солнцу Митре». В жертву ему приносили золото, благовония и миро. «Тебе, – пишет Марциан Капелла в своем гимне Солнцу, – жители нильских берегов поклоняются под именем Сераписа, жители Мемфиса – как Осирису; в священных ритуалах Персии ты – Митра, во Фригии – Атис, в Ливии пред властью твоей преклоняются именуя тебя Амоном, в Библосе Финикийском зовут тебя Адонисом, – весь мир почитает тебя, пусть и под разными именами».

Осирис был сыном Солнца (Пра, или Ра), « божественным отпрыском, подобным заре», и в то же время он был воплощением Кнефа, или Агафодемона, доброго духа, и обладал всеми возможными его формами воплощения, физическими и нравственными. В материальной, привычной для людских чувств, форме он воплощал все высшие проявления Жизни, исполненной абсолютного блага, а поэтому возникла необходимость каким-то образом материализовать силу, противоположную ему, которая и превратилась в Сета, Бабиса или Тифона, потому что только таким способом стало возможным отразить влияние сил Зла.

С явлениями своего сельскохозяйственного обихода, по легенде, изобретенного Осирисом, египтяне привычно связывали и высшие истины своей религии. Душа человеческая была для них подобна семени, посеянному в землю, и там, во тьме материального мира, смертная их оболочка ожидала своего возрождения к Источнику Света и Жизни Вечной. Осирис был не только благотворителем живых; он был также Гадесом, Сераписом и Радамантом, правителем умерших. Посему смерть для верующих египтян была всего лишь одной из ипостасей обновления, ведь бог – ее покровитель – был тем же богом, который совершает ежегодное обновление всей живой Природы. Каждое должным образом набальзамированное тело называлось Осирисом и считалось, что после погребения оно воссоединяется с Единым Божеством, или хотя бы в достаточной степени приближается к нему. Ибо когда бог обрел вид человека, дабы принести всем людям благо, вместе с внешней формой он просто не мог не принять все стороны и аспекты земного человеческого бытия. Посему в смерти, как и в жизни, Осирис и Исида походили на людей и являлись их водителями и предшественниками; их гробницы размещались в святилищах верховных богов; и пускай их материальные тела могут быть в Мемфисе или Абидосе, это никак не может повлиять на их нетленную божественную природу: они все равно или озаряют землю в виде дневного и ночного небесных светил или же в мире богов судят бестелесных духов, после смерти приблизившихся к их обители.

Понятие умирающего бога, столь часто встречающееся в мифологиях Востока, о котором мы уже достаточно подробно рассуждали в наставлениях предыдущих градусов, является естественным развитием культа окружающей Природы, истолкованного слишком буквально; ибо для жрецов народов древности Природа, которую смена времен года определенно подвергает видимому разрушению, служила материальным воплощением их богов, которых они, таким образом, наблюдали как в виде единого и неизменного Божества, так и вполне материальных и подверженных изменениям богов. Незримый Правитель Вселенной сосуществовал в их сознании с Его вполне материальными природными проявлениями. Умозрительному Божеству, на существование Которого указывали все происходящие в Природе процессы, поклонялись в ходе аллегорических посвятительных ритуалов. Траур во время Осеннего равноденствия и празднества возвращения весны были распространены практически повсеместно. Фригийцы и пафлагонцы, беотийцы и даже афиняне, – все они в той или иной степени хранили верность этим ритуалам; сириянки горестно оплакивали Таммуза, или Адони, смертельно уязвленного острыми клыками Зимы, наиболее часто воплощавшейся в образе дикого вепря; эти обряды, равно как и обряды Мистерий Атиса и Осириса, определенно были вызваны к жизни ежегодной кажущейся гибелью растительности, когда Солнце, двигаясь по нисходящей орбите, кажется лишенным былой жизнепорождающей силы.