Александр Экштейн - Око вселенной

— Что с тобой? — оторвал его от завораживающего созерцания встревоженный голос полковника Хромова. — У тебя лицо акулы, возомнившей себя чайкой.

— Интересно, — Веточкин пропустил реплику друга мимо ушей, — почему Стефан отказался войти в состав этой экспедиции и буквально выпросил у меня командировку в Афганистан?

— Ну, — Хромов неуверенно пожал плечами, — его где-то там контузили в афганскую войну, возможно, хочет найти того душмана и морду набить. А если серьезно, то Стефан знает, что делает, понять его невозможно, он после Чувашии какой-то не такой стал…

— Он и до Чувашии был с приворотом, — досадливо прервал друга Тарас Веточкин и укоризненно посмотрел на него. — А то, что он сейчас стал каким-то навороченным колдуном, уже все начальство наше знает, я же тебя не о Чувашии спрашиваю, а об Афганистане.

— Угу, — Хромов бросил скептический взгляд на Веточкина, — ты сначала Чувашию с трех раз на карте найди, а потом уже Афганистаном интересуйся. Смотри!

Хромов и Веточкин, раскрыв рты от изумления, уставились на экран. «Я-5» передавал изображение скалисто-ущелистого дна с «высоты» три тысячи метров и тоже застыл на месте. Существо белого цвета, похожее на вырезанный из гигантского листа ватмана контур человека, на большой скорости мчалось параллельно дну и, сделав плавный пируэт, без труда оторвавшись от быстроходного «Я-5», исчезло в ущельях моря Бофорта, где двухтысячиметровая глубина плавно перетекала в четырехтысячную.

— Афганистан, — автоматически прошептал Веточкин, завороженный увиденным, — не стоит океанской мессы.

— Что это было? — решил приступить к научному дознанию полковник Хромов. — Галлюцинация или человекообразная альбиносная акула?

Веточкин переключил экран на каюту капитана и, увидев, что там находятся Стронгин и Борнео, спросил взволнованным голосом:

— Видели?

— О, Господи, — вздохнул Борнео, — успокойтесь, генерал. Это видят уже на протяжении десяти лет. Вы еще не то увидите, если с наукой свяжетесь. Другое дело, что все это трудно понять и все говорит о том, что нам необходимо на «Мурене» уйти под лед Северного полюса и приступить к исследованиям в районе между хребтом Ломоносова и котловиной Амундсена.

— Так этот белый монстр — человек или животное? — вмешался в разговор Хромов, непонятно зачем нацепивший на шею стократный цейсовский морской бинокль.

— Трудно судить. — Борнео обменялся взглядом с академиком Стронгиным. — Похоже, ни то, ни другое.

— Я устала от Непала, — сказала Клэр Гастинг, сидя в удобном кресле с балдахином на спине белого королевского слона. — Что за безумная затея провести свадебное путешествие на границе Индии с Китаем. Северные тропики — это почти то же самое, что заполярная Африка, абсурд под кленовым сиропом.

— Клэр, — усталым, но влюбленным голосом произнес Джон Карри, — ты ведь сама хотела перед полетом на Юпитер обойти храмы Катманду. В конце концов можно изменить маршрут, что за проблема?

— Ни в коем случае, — отказалась от предложения мужа Клэр и поманила рукой погонщика белого слона, худого непальца в причудливо сплетенной чалме бело-розового цвета. — Европа не подходит мне по темпераменту, а на Россию не стоит тратить отпускное время, так или иначе, мы скоро там будем в деловой поездке. Судя по публикациям в российской прессе, у восьмидесяти процентов русских мужчин хронический простатит с аденомными проявлениями, так что в Москве можно только работать. Я хочу спуститься, — сказала она погонщику непальцу и, не дожидаясь его действий, соскользнула по накрытому дорогой попоной боку слона на землю.

Джон Карри наконец-то понял, кто такая Клэр Гастинг, и поэтому находился в острой фазе клинической влюбленности в свою теперь уже супругу. Допущенный к изощренно-красивому и гениально-сексуальному телу возлюбленной лишь после подписания брачного контракта и венчания в протестантской церкви на Риджид-роу в Вашингтоне, он чувствовал себя самым счастливым и везучим человеком на Земле, хотя со стороны его счастье выглядело как идиотический инфантилизм с элементами парадоксального обожествления стервозной и достаточно равнодушной к объекту феминистки. В первый час брачной ночи Клэр Гастинг так обожгла Джона Карри своим эротическим обаянием, что следующие несколько часов после близости он буквально скулил от наслаждения, а затем позволил надеть на себя ошейник, и остаток ночи обнаженная Клэр Гастинг, опоясанная прозрачными шарфом, водила охотно передвигающегося на четвереньках талантливого космоконструктора по территории шикарной калифорнийской виллы, ставшей после заключения брачного контракта ее собственностью, и, выбирая самые живописные уголки, вступала с ним в сексуальную близость. Территория виллы и десятикилометровая зона вокруг нее были буквально утыканы суперсовременными охранными системами наблюдения, блокировки и оповещения, плюс к этому четыре взвода морских пехотинцев охраняли все подступы к месту брачно-живописных игрищ двух особо ценных граждан США. Нет, это не было развратом и уж тем более не было сексуально-психическими отклонениями. Это была чистейшей воды багровая суть грозной вселенской магии Клэр Гастинг.

— Черт, — еле слышно шептал наблюдатель от СНБ, вынужденный следить за своеобразием ночных развлечений двух ведущих ученых Америки. — Я бы и сам с удовольствием принял ошейник из рук Клэр Гастинг и стал на четвереньки у ее ног.

Желание Клэр Гастинг «прокатиться» к святыням Катманду, назвав это свадебным путешествием, не только дорого обходилось налогоплательщикам США, но и напрягало все силовые структуры государства. Клэр Гастинг не могла предположить, что, пока они любовались храмами Непала, вблизи красного и рвущегося в космос Китая, непредсказуемой Индии и офигевшего от войны Афганистана, их сопровождала целая дивизия элитного спецназа гурхов, состоящих на службе в армии Великобритании, триста агентов СНБ, несколько групп командос были готовы в любую секунду прийти к ним на помощь, ударные, готовые развязать любую войну в любой точке земного шара, подразделения спецназа США, Англии, России и, чего греха таить, других стран НАТО, были приведены в полную боевую готовность. Юпитер стоил мессы, а Клэр Гастинг и Джон Карри были неразрывно связаны с ним.

— Священники из продвинутых, — Ефим Яковлевич Чигиринский взболтнул в рюмке коньяк и, подняв ее на уровень глаз, посмотрел сквозь темно-янтарную жидкость на далай-ламу, — утверждают, что вечное блаженство — это обязательный атрибут вечных мук.

— Кого вы называете продвинутым священником? — Далай-лама, дзог Дза-Ти, в данную минуту был похож на человека, уставшего от своей человечности. — Вы не могли бы показать гнездо и яйца, из которых они вылупляются? И вообще, Фима… — Далай-лама налил себе в рюмку коньяк семидесятилетней выдержки и медленно вылил его тонкой струйкой в аквариум с рыбками, стоящий рядом. — И вообще, — повторил он, — есть только предположение о наличии вечных мук. Мне непонятно лишь, кто их испытывает.