Рудольф Штайнер - GA 222 - Импульсирование мирового исторического становления духовными силами

Может вызвать удивление то, что эфирное тело принимает в процессе речи участие большее, чем физическое тело. Но надо сказать, что человек не способен наблюдать с помощью своих обычных органов чувства того, что происходит в эфирном теле, и обычная наука тоже ничего не говорит ему об этом; поэтому человек в этом случае обычно обращает своё внимание только на то, что внешне происходит в физическом теле при процессе речи, тогда как вся та гораздо более разнообразная и формирующая деятельность эфирного тела при речи, которая распространяется затем и на астральное тело, не улавливается обычным чувственным восприятием. Но если хотят понять место, занимаемое речью в жизни, прежде всего, важно понять то, что происходит в процессе речи в эфирном теле и в астральном теле.

Но теперь подумайте о следующем: благодаря тому, что в процессе речи главное участие принимают эфирное и астральное тела, процесс речи имеет две стороны: прежде всего то, посредством чего эфирное тело, находясь в связи с физическим телом, осуществляет слышимую, внешне воспринимаемую речь. Но когда мы говорим, то нечто всегда оказывает обратное воздействие и на нашу душу. Мы сами ощущаем сказанное нами, мы переживаем сказанное. Тогда как каждому другому человеку для того, чтобы ознакомиться с нашей душевной жизнью, необходимо для этого воспринять физические звуки нашей речи, мы при произнесении слов сами внутренне живём в нашем астральном теле вместе с тем, что мы вкладываем в слова. А через то, что мы во время сна извлекаем наше астральное тело из физического и эфирного тел, мы переносим с собой в состояние сна нечто от наших слов, нечто очень важное.

Да, дело обстоит так: то душевное содержание, которое мы вкладываем в наши слова, произносимые нами с утра и до вечера, оно продолжает вибрировать, отзвуки его остаются в душе и после засыпания вплоть до пробуждения. Оно остаётся неосознанным, но всё же можно сказать, всё сказанное днём продолжает вибрировать, правда, в образном порядке, во время спящего состояния. Не то, чтобы сами слова опять звучали так же, как они звучали, когда мы их произносили нашим ртом в течение дня, а главным образом то, что звучало в этих словах как заложенные в них чувства душевного подъёма или упадка, как влившиеся в них волевые импульсы, как весёлость или печаль, радость или горе, выразившиеся в нашей речи и придававшие ей соответствующую окраску.

Но всё это звучит во сне не так, как что-то лишь неопределённое, но оно звучит так, что фактически всё, что душа пережила, вплоть даже до переживания последовательности отдельных звуков речи, всё это опять звучит в том бессознательном состоянии человека, которое человек переживает при своей обычной, свойственной ему между засыпанием и пробуждением, степени сознания.

При этом надо обратить внимание на следующее: то, что звучит в душе спящего ребёнка в возрасте до 7-ми лет, во время между его засыпанием и пробуждением, находится в большой зависимости от окружающих людей. То, что изживает себя в словах отца и матери и других окружающих его людей, в жизни их чувствований, воли и мышления, в тех словах, которые ребёнок слышит, это продолжает звучать в душе ребёнка во время его сна, от засыпания до пробуждения, и душа ребёнка отдаётся полностью тому, что вкладывается окружающими как входящее в их слова из их сердца, из их души. И гораздо глубже связываются тогда те чувства, которые ребёнок переживает при слышании речи родителей, гораздо глубже эти чувства, эти волевые импульсы и мысли связываются со звуками. Ребёнок тогда отдаётся всему тому, что он переживает в своём окружении.

В несколько меньшей степени это имеет место в течение следующего периода жизни человека: от 7-ми лет до 14-ти лет. Но всё же и тут это имеет место в достаточно сильной степени. Но с наступлением половой зрелости, с 14-го года, начинается нечто новое: тогда тот отзвук речи, который продолжает жить в спящей душе, становится таким, что он, исходя из своего собственного существа, начинает хотеть вступить во взаимоотношения с духовным миром.

Это нечто, в высшей степени заслуживающее внимания. Можно сказать: до 7-ми летнего возраста ребёнок хочет ещё и во сне оставаться во внутренней связи с тем, что он слышит от окружающих его людей; до известной степени это относится и к возрасту от 7-ми до 14-ти лет, с той разницей только, что здесь он вникает больше в саму душевную жизнь своего окружения, тогда как до 7-ми летнего возраста он связывал себя больше с внешней стороной жизни. После же достижения 14-ти лет, после достижения половой зрелости, для спящей души человека возникает необходимость посредством того, что во сне продолжает жить как отзвуки речи, вступить в объяснение с существами духовного мира. Так уже выше сказано, это очень знаменательно. В своём обычном сознании человек этого не сознаёт, но во сне у него возникает необходимость того, чтобы душевная жизнь дала прозвучать земной речи так, чтобы мир Архангелов мог бы в этих отзвуках живой речи найти для себя нечто, дающее ему удовлетворение.

Можно уже сказать: для человека наступает необходимость наладить взаимопонимание с миром Архангелов через те отзвуки земной речи, которые остаются в его душе во время сна. Слова, произнесённые днём, продолжают звучать тогда весьма примечательным образом: все гласные звуки являются тогда внутренне углублёнными, а все согласные - переходящими в подвижные формы мира предметов. Так это переживается. И спящие души почувствовали бы себя несчастными, если бы эти отзвуки не стали бы подобными звучанию речи Архангелов, которые звучат им навстречу с другой стороны. Так может возникнуть гармония между тем, что является во сне отзвуком земной речи, и тем, что со всех сторон Вселенной, из астрального мира, звучит как речь мира Архангелов. Человек развивается в своём „Я“ и в своём астральном теле так, что он, приблизительно начиная с 14-ти летнего возраста, вступает во время сна, если можно так выразиться, в общение с Ангелами и Архангелами. Это глубокая тайна жизни человека. И, вот, особенностью нашей современной эпохи является то, что всё большее и большее число людей теряет эту способность взаимопонимания с миром Архангелов во время сна; они приносят с собой в свой сон от дневной речи нечто такое, что образует их души так, что они уже не понимают речи Архангелов, и что Архангелы уже не находят более удовлетворения от той людской речи, отзвуки которой проникают в жизнь сна. Наступила такая эпоха жизни (здесь приходится употреблять земные выражения, с помощью которых, конечно, трудно выразить истинное положение вещей), наступила такая эпоха в которую существа духовного мира не могут больше войти в должное взаимопонимание с душами людей во время их сна, и постоянно происходит взаимное непонимание того, что друг другу говорят существа духовных Иерархий и души людей во время сна. Наступают разлад, дисгармония. Видите ли, это аспект, характеризующий нашу эпоху, представляющий при взгляде на неё с другой стороны. Наступило мучительное состояние непонимания, полного отсутствия взаимопонимания во время состояния сна между душами людей и духовными существами. И перед тем, кто осознаёт этот факт современной духовной жизни, встаёт тяжёлый вопрос: чем же вызвано это состояние? Наши слова, которые мы избираем из всего богатства языка, в который мы вживаемся, когда мы выучиваемся ему с детства, мы можем образовать так, что эти слова будут направлены лишь на физический мир. И так это становится всё более и более в наш материалистический век. Люди имеют слова, но эти слова выражают лишь нечто физическое. А подумать о том, как это было раньше: тогда человек вживался в речь, в язык так, что он имел много слов, которые уже самим своим содержанием возносили его в духовные миры идей. Приходится уже сказать, что реальный идеализм уже стал в наше время слаб. И как раз, в особенности слаб он стал у тех, кто воспринял в себя нашу современную интеллектуальную образованность.