Уильям Джадж - Океан теософии (сборник)

– А те странные элементалы, – подумал я, – они питаются этими чернеющими образами?

– Они наши мусорщики. До того, как лица чернеют, они собираются и рассеивают разложившиеся и вредные атомы, формирующие образы тех, кто больше не подходит к такой хорошей компании.

– А музыка, она исходит от образов?

– О, тебе надо многое познать. Музыка исходит от них всех, но она также принадлежит каждой отдельной душе. Это вибрация мыслей и духовной жизни ученика, это музыка его хороших дел и братской любви.

Страшная мысль пришла ко мне: возможно ли для кого-то, если это вообще возможно, восстановить свой образ, однажды почерневший в галерее?

Но моего провожатого уже не было. Слабый, шуршащий звук и всё, – и три низких ноты издалека, как будто их извлекли из большого бронзового колокола!

Июнь 1889 г.

Холодный материализм XIX века парализует чувства и убивает мистицизм. Таким образом он совершает двойное преступление, обкрадывая человека и не позволяя многим классам восприимчивых существ продвигаться вверх по лестнице, ведущей от земли к небесам. Потому, рассказывая эти истории, я чувствую, что прячусь за редактора журнала, в который пишу. Моя жизнь вскоре стала бы мне в тягость, если бы я был известен своей верой в то, что любые существа, а не только человек, подвержены воздействию негативного мышления века. Этот век настолько полон невежества, что не видит и ему безразличны тяжёлые стоны, прокатывающиеся по пещерам, лежащим на сажени в глубинах матери-земли. Это будет ему безразлично до тех пор, пока презрение к тому, что он называет суеверием, приведёт к гибели цивилизации, а потом… взойдёт другое время, и придут другие люди.

Много циклов назад всё было по-другому на нашем Священном Острове. Тогда-то, что мы сейчас называем суеверием, было знанием, которое заменено бесстыдной насмешкой надо всем, кроме эмпирической классификации нескольких фактов. Блестящее наследие забыто ради простого утверждения границ нашего невежества. Но лучше я погружусь в прошлое и забуду настоящее.

Прошло семь месяцев с тех пор, как, стоя в Галерее истинных лиц, я наблюдал, как подобие лица моего дорогого друга почернело и исчезло. Сегодня утром, когда я проходил мимо Алмазной Горы, мне сообщили, что побеждённый тщеславием и его чёрным спутником – сомнением, он вероломно обманул оказанное ему доверие.

Итак, в назначенное время я ожидал вестника. Как и раньше белое лунное сияние освещало комнату, позволяя видеть месячный циферблат, странным образом вделанный в пол и стены химическим путём, позволяющим видеть только свет луны после 14-го дня её курса. На своём бледном и холодном языке он говорил мне, что это её 17-й день. И хотя много лет я видел то же самое каждый месяц, я стоял, глядя на циферблат, очарованный символами, проявляющимися в серебряном света. Сейчас я увидел некую новую комбинацию нашей старинной магии. Время от времени облака, казалось, плыли сквозь пол, а на них лежала сама Земля. Такого я раньше никогда не видел. Семь раз они проплыли мимо, а затем я почувствовал, что рядом со мной стоит молчаливый посланник. Обернувшись, я увидел его стоящим точно так, как тогда, когда он звал меня в галерею.

– Ты знаешь, что это за картина? – спросил он.

– Нет. Всё кажется мне тёмным.

– Это знак, что ты должен пойти в зал земли, расположенный за галереей. Посмотри ещё раз на этот вращающийся шар на облаках и скажи мне, что ты видишь?

Эти слова, казалось, исходили не из уст человека, но от него всего, как будто воздух был полон звуков. Но, подчиняясь указанию, я смотрел на картину и видел, что поверхность мистического шара двигалась, а потом я увидел, что мириады маленьких существ проходят сквозь неё.

– Время, – сказали звуки, исходящие от бесстрастного существа, – это сигнал, что мы должны идти. Он повернулся.

Я последовал за ним к зданию через Галерею истинных лиц, где в тишине всё ещё менялись лица и звучала мягкая музыка. Я бы задержался там, чтобы увидеть эти магические лица, но, казалось, что некий трос тащит меня за моим проводником. Приблизившись к другому концу галереи, я не увидел ничего, кроме пустой стены, но посланник прошёл сквозь неё и исчез. Боясь остановиться, неспособный сопротивляться невидимому тросу, я сделал шаг от стены. Одно короткое мгновение неизвестности, и, сдерживая дыхание, я прошёл сквозь неё. Это было всего лишь облако, или пар, и я был на другой стороне. Повернувшись и предполагая смотреть через эту нематериальную стену, я обнаружил, что она была непроницаемая для глаз. Потом трос, который тащил меня, ослабел, потому что мой проводник остановился. Приблизившись, я протянул руки к стене, и мои вытянутые пальцы прошли сквозь неё или, скорее, не испытывая чувствительности, исчезли в ней. И тут голос посланника сказал: «Такова кожа Земли для тех, кто живёт под ней». С этими словами он снова прошёл через дверь большой комнаты, и я последовал за ним. Здесь слабый, но гнетущий запах земли наполнял всё пространство. Стоя у самого входа, теперь закрытого бесшумно движущейся дверью, я видел, что всё вокруг, кроме места, где мы стояли, двигалось, как будто отсюда был виден огромный, вращающийся на своей оси шар, и я ощущал все его движения.

Вглядевшись, я увидел, что поверхность вращающегося шара была покрыта огромным количеством совершающих круги маленьких существ, чьё движение было причиной вращения. Вдруг всё это стало казаться прозрачным, и было видно, что внутри шара находились такие же существа. Они постоянно приходили с поверхности и двигались к центру по хорошо известным им дорогам. Весь земной шар был представлен здесь в миниатюре, а эти существа внутри и на поверхности сами двигались, направляемые неким мистическим Существом, чьё присутствие выявлялось только лучами света. Никто не видел его, но его молчаливые приказы исполнялись.

Эти маленькие существа были всех цветов и форм, некоторые своей внешностью напоминали человека, другие были подобны звёздным цветам моря. Их чистые тона становились восковыми и бледнели под влиянием внутренних пульсаций света. Их разнообразные формы казались мимолетными, полупрозрачными и легко рассеивающимися. По своей истинной сути эти существа были центрами энергии, ядрами, вокруг которых свет сгущался в разнообразные формы постоянно меняющегося типа и вида. Некоторые из них были более быстрыми и гармоничными в своих движениях, чем другие, и они, как я понял, были наиболее совершенными по шкале Существ. У них была большая орбита, и вокруг них двигались спутники. Всё было заполнено такими системами, и они подчинялись тонкой внутренней Силе, которую я не мог различить. Каждая система существовала для служения всем остальным, каждая дополняла и поддерживала движение других вверх в общей гармонии, основу которой составляли труд и любовь. Казалось, что у них двойная цель: они поддерживали вращение Земли вокруг оси и вели её по орбите. Их блеск и яркость росли, благодаря постоянно увеличивающейся быстроте их собственных движений, при этом они становились более понятливыми, постоянно стремясь к самосознанию и любви. По мере роста они стимулировали скрытую искру в металлах и весь подземный мир подобно тому, как касание ярким пламенем пробуждает пламя.